– Верно! – воскликнул Толя. – Вот туда и пойдем!
– Скажите, молодые люди, вы знаете, отчего в мире процветает безнравственность?
Андрей вздрогнул от неожиданности. Перед ними стояла пара – молодой мужчина и весьма пожилая женщина. Одеты оба тщательно и как-то официально: мужчина, несмотря на жару, в темный костюм, при галстуке; женщина в строгом платье. В руках у женщины сверкали глянцем обложки цветастых журналов. Оба подчеркнуто открыто и вежливо улыбались, напоминая персонажей рекламы.
– Очень важная тема! – тут же ответил Толя, тоже скаля зубы в голливудской улыбке. – Хотите об этом поговорить? Хотите, чтобы вас посетили? Дайте ваш адрес, и вас посетят в удобное время…
С лица мужчины улыбка исчезла мгновенно. Женщина, видимо, не совсем поняв смысл ответа, еще продолжала приветливо улыбаться, когда партнер подхватил ее под руку и потащил по улице прочь. Стопка блестящих журналов прощально блеснула на солнце и скрылась за ближайшим углом.
– Что это было? – спросил Андрей.
– Сектанты, – ответил Миша. – У вас что, таких нет? Здесь уже давно прижились. Толян, ты чего их спугнул? Пусть бы поговорили. У них, поди, тоже план.
– Вот пусть и выполняют его друг на друге. Мне их бред надоел. С ними ведь нормальный диалог невозможен. Своё мнение для них – абсолют, а в чужое они даже не пытаются вникнуть. Ну ладно, человеку, который ни уха, ни рыла не смыслит, они еще могут что-то сказать. Даже могут и оболванить. А я вот все их финты и вранье сразу вижу. Вначале пытался поговорить, объяснить… Да только им это не интересно! Они как капризные дети: если не я командир, так я не играю. Жалко мне их… Но сколько можно с радио разговаривать?
– А ты-то откуда такой грамотный взялся? – съязвил Мишка. – Ты же вроде не семинарию закончил, а медицинский.
– Мало ли что я закончил. Интересно было – вот и почитывал кое-что. Да я обо всех религиях знаю. Вот, например, хочешь – про ламаизм расскажу?
– Так ты у нас ламаист?
– Нет, я никто.
Теперь удивился Андрей:
– Как никто? Так не бывает!
– Это у нормальных людей не бывает. А я и правда никто. Я ведь, когда учился, и в церковь ходил, и «Харе Кришна» пел, и какой только дурью не маялся. А потом понял – не мое это все. Не нужна мне групповая психотерапия, как бы ее не назвали. Я сам с усам.
– Так ты не «никто», ты атеист.
– Никакой я не атеист. Атеист не верит ни в Бога, ни в черта, а я в черта все-таки верю.
– Так ты сатанист!
– Ну вас на фиг с вашими ярлыками! Просто черт – образ более ясный, а я то, чего понять не могу, на веру не принимаю. Я согласен, что есть какие-то космические законы и силы, но представлять их в виде деда на облаке – извините! И потом, как врач, я скажу, что религии слишком многое запрещают…
– Как и сами врачи, – встрял Михаил.
Толя только рукою махнул.
– Разговаривать с вами – как с теми сектантами. Уперлись, словно бараны.
– Ну, положим, уперся ты, а не мы, – ответил Андрей.
– Ладно, мужики, хватит языками молоть, – перебил его Миша. – Заткнитесь, покуда не подрались. Все мы пред высшими силами просто букашки. А я вот после войны тоже скорее верю в черта, чем в Бога…
***
Летнее кафе «Березка» и правда оказалось местом приятным. Стояло оно почти в центре, недалеко от гостиницы, из него открывался красивый вид на скверик, торговый центр и переживший смутные времена памятник Ленину. Под тентом из пластика стоял десяток столов, негромко играла музыка. Железный мангал источал аромат шашлыка.
Народу в кафе было мало. Как объяснили Толя и Миша, городская публика была в массе своей небогатой, и пить пиво предпочитала дома, на кухне – так выходили дешевле. Друзья заказали по шашлыку, взяли пивка и соленостей. Сидеть они собирались долго и вдумчиво.
– А помните, как мы в Сосновку ходили? – после очередной кружки прохладной пенной амброзии местного производства спросил Андрей. – В монастырь, на развалины?
– Еще бы! – ответил Мишка. – Я тогда рубашку порвал, мне дома влетело.
– И порвал понапрасну, – усмехнулся Толян. – Сокровищ мы так и не отыскали. Вообще ничего не нашли – только мусор.
– Да откуда там чему взяться! Что могли, сразу вывезли или спалили. Мне дед рассказывал. Сам, конечно, не помнит, но говорят, когда иконы жгли, дым аж из города видели. А потом там мастерские были. Все, что осталось, работяги прибрали. Только вряд ли хоть что-то осталось.
– А вы не слыхали, хоть кто-нибудь что-то там находил? Там ведь рядом пещеры, может, оттуда что доставали? – сказал Андрей.
– Нет, ничего слышно не было. А пещеры – так их же засыпали!
– Так засыпали позже. Может, пока они были открыты…