— А бутербродика со свининкой не найдётся?
Кирилл задумался вновь.
— Ну, найдётся, наверное, немножко… Ивашка!
Ивашка со скоростью леопарда оказался у своего господина, лишь только он произнёс имя его.
— Что-с изволите-с? — спросил он.
— Сделай-ка один бутербродик со свининкой… — зевая, приказал Кирилл.
— Слушаю-с, — и слуга пошёл на кухню.
Тем временем Арсений захотел продолжить:
— Вообще, мой милый друг, я думал, что…
— У меня уж дела… Ты меня извини, — перебил милый друг его.
— Нет, подожди… А что моим товарищам-то кушать?
— Пусть пороются у меня в холодильнике. Я разрешаю.
— Кирюша! Я ещё…
— А?
— Да вот видишь ли… у меня…
— Извольте принять-с, — проговорил слуга, поднёсши бутерброд со свининой.
— О! Благодарю, благодарю… А яблочка не найдётся ли у тебя, друг? — обратился герой наш к Кириллу.
— Принеси, Ивашка, яблоко, — промолвил устало хозяин.
— Будет сделано-с.
И вновь пошагал Ивашка на кухню.
— Я бы ещё хотел бутербродик, — уведомлял Кирилла Арсений.
Вздохнув, тот отвечал:
— Иди-ка на кухню и… ну, можешь что хочешь… или попроси Ивашку. Я пойду, у меня важные, очень важные дела.
— Хорошо, хорошо, друг мой…
Кирилл ушёл в свою, свою — самую элитную — комнату. Что же были дела его? Работа с сей кучей бумаг? Планирование дел каких? Раздумье о вопросах рода экономического? Вовсе нет. Он, уйдя, сразу же лёг на кровать свою и и лежал так, то ковыряясь в носу, то глядя на свои пальцы, или, встав перед большим своим зеркалом, изображал различные смешные гримасы. Между тем, развернувшись, Арсений увидел приближавшегося к нему Ивашку.
— О, спасибо, спасибо… — обратился герой наш к нему и схватил яблоко, которое слуга ему протягивал. — Я бы…
Арсений замялся.
— Я бы е… е… ещ… А впрочем, иди.
И Ивашка поскакал к себе обратно в каморку.
Тем временем наш герой пошёл на кухню. Он спустился по лестнице и повернул налево, где и располагалась сия комната. Творилась там грязь ужасная. Стол обеденный был весь в крошках. Другой, кухонный, содержал раскиданные кусочки салата, валяющиеся помидоры и сок их, кругляшки́ огурчиков, кровь коровы, разлитый лимонад, мёртвых мух, землю. На полу валялись четыре картошки, одна из них была очищена. Холодильник оказался запачкан какими-то тёмными пятнами и начинал уже ржаветь. Все продукты были раскиданы, не имелось никакого порядка совершенно: солонка валялась, а некоторая соль из неё лежала рассыпана; перечница хоть и стояла, но тоже не постеснялась выпустить нескольких жителей своих наружу. У стола был лишь один стул, но и тот стоял криво; иные же валялись на полу, подалее. Присутствовали также на месте кушанья три грязные тарелки, а возле раковины — целых пять. Всё сие уж стухлось и воняло: Ивашка не мыл, а Кириллу не было особо дела; но, когда посуда всё-таки ж кончалась, он очень сильно злился и криками своими приказывал бедному слуге вымывать всю накопившуюся гору. Так было каждый раз без исключений.
Арсений осмелился открыть холодильник — но со страхом захлопнул дверь обратно, столкнувшись с целым лесом плесени. «Неужто… я ел мясо оттуда?» — подумал тотчас он. У Кирилла имелись и другие холодильники: было их у него целых три. В остальные герой наш побоялся заглядывать, ожидая схожий исход. Тогда Арсений увидел кусочек свининки, лежавший на столе, а рядом — кривой нож и чёрный хлеб, тот самый, что он и ел. «Будем надеяться, — сказал он сам в себе, — что эта вкуснятинка хранится у них в каком-нибудь ином месте». После герой наш вспомнил, что мясо не было холодным. «Слава богу!» — произнёс он. Арсений взял нож и стал резать им свининку, равно как и хлебушек. Нарезав таким образом по четыре кусочка того и того, он сделал соответствующее количество бутербродов и понёс наверх к своим приятелям.
— Будешь? — спросил он у Сан’сана, показывая ему еду, им сотворённую.
— Это что? Бутерброды?
— Так.
— Выбора у меня нет, а есть хочется. Давай, — и он, встав с кровати, взял два хлеба со свининкой.
Арсений начал было уходить, но Сан’сан вымолвил:
— Постой! У меня есть к тебе слово.
— Что такое?
— Тебе не кажется, что у твоего «как бы друга» слишком всё грязно и, я бы даже сказал, заброшенно? — спрашивал жрец уже с едою во рту.
— Ну… может быть, — промолвил наш герой, замявшись.
— Нет-нет! Говори точно: либо «да», либо «нет».
— Да.
— Это что значит?
— Что?
— Проклятый язык! — прохохотал вдруг Сан’сан. — Так тебе кажется или не кажется?