— Эй, просыпайся! А то Марину возьмёт кто и украдёт.
— А? — очнулся Арсений. — Ну и… А? Да, да, хорошо… — герой наш приподнялся на кровати. — Но зачем шутить-то так?
— Хочу да и шучу! Ты что, командир мне, что ли?
— Ну… в нашей команде — разумеется.
— Ха-ха! — произнёс Сан’сан, почему-то не догадавшись, что ему отвечать; но вскоре додумался и вымолвил: — А я что, подписывался, что ли? Иль в отряд твой вступал?
— Полно, полно… Я только проснулся. Но… ты пошёл мне помогать — в моей, собственно, спецоперации.
— И?
— Полно, полно… С тобой незачем спорить, д… — хотел было как-то оскорбить своего приятеля Арсений, но вовремя остановился.
— Ха! Но я, собственно, спросить хотел: ты что жрать-то будешь?
— У союзников есть еда.
— Вот как! Хорошо, хорошо… — и жрец поскакал к наёмникам. Спустившись вниз, он встретил не троих, а четверых: с ними сидел Тайлер. Все они ели: кто сваренный в кожуре картофель, кто вяленое мясо, кто хлеб чёрный грыз, кто яблоко… Впрочем, еды было у них достаточно и качества гораздо лучшего, нежели у Кирилла. Кирилл вообще приказал Ивашке достать консервы какие-нибудь, каковых у него имелся целый склад, и подогреть. То попалась рыба по-итальянски. Взяв сковороду, что уже использовалась для соответствующих процедур уже как три дня и, соответственно, была весьма грязноватой, Ивашка начал подогревать блюдо. Подогрев, отнёс он кушанье своему господину. Тот молча взял и хотел было начать есть, но вилку! — вилку тунеядец не принёс.
— Ивашка! — проревел он медведем. — Ты что мне вилку не дал?
— Изв-с… Слуш-с… Сейчас-с, Ваше-с самое-с великое-с превеликородье-с и-с превеликоблагородье-с… Изв-с… — и, весь красный и потный, побежал он вниз как можно скорее, дабы, захватив вилку, прилететь обратно.
— Держи-и… т… Держите-с, Ваше-с высокопревосходительноблаговысокосиятельнородие-с… Изв-с… — протянул, уже вернувшись и стоя на коленях и глядя в пол, прибежавший Ивашка своему богу столь важный инструмент.
— Шуруй, скот! — приказал властелин ему, и тот исчез словно пар.
Так происходило почти каждый день. Забавный порядок, ход жизни творился в доме! Но между тем Кирилл размышлял: «Почему ж это я, имеющий столько денег, богатства, влияния, не могу позволить себе райскую жизнь, полную наслаждений, веселий и удовольствий? Разве не могу я по щелчку пальца сделать из этой халупы роскошный дворец? Не могу ли я призвать сюда тысячу женщин, дабы они ходили тут, подобно нимфам, и, поклоняясь мне, боготворя меня, лаская, ухаживая за мной, исполняли все приказы мои? Не могу ли я питаться как царь? Сейчас бы сидел я за огромным столом в окружении молодых обнажённых дев и вкушал бы, глотая вино, райские фрукты, различные приморские деликатесы, утку иль что ещё? Тут пусть кто-то за меня решает… Мне уж лень думать. Имея деньги, я могу всё! И пусть будет раб за меня думать… Мне главное кайфовать: от этого я не устану… Но сейчас я уж не кайфую вовсе. Глупо! Только нервные клетки себе уничтожаю… Ведь я мог бы проводить каждый свой день в кайфе. Да нет, не мог бы, а могу! У меня неисчислимое количество бабла! Спасибо мамке покойной… И избавиться от этого Ивашки! Я бы хотел посмотреть, как он умрёт… Почему-то хочется мне так! Думаю, в этом я найду немного кайфа… Впрочем, скоро должно быть что-то интересненькое…»