Склоны играли с Арсением, образуя пути, похожие на муравейник. Они мстили ему, как бы жутким голосом припоминая: «Арсений! Арсений! Помнишь, как ты разрушал муравьиные жилища? Сейчас мы заведём тебя в такую даль лабиринта, что ты не выберешься никогда, а там… там и смерть, понимаешь?» Держа свой путь, герой наш встретил каких-то двух непонятных, странных людей, напоминающих бандитов. Может, это и есть те разбойники, что похитили Сан’сана? Если так, неужели Арсений нашёл лагерь разбойников? Представляете, в таком случае чутьё его его не подвело! Впрочем, чему тут удивляться? Герой наш — персонаж преудивительный. Думаете, книга, что вы читаете, просто так называется легендой? Никто не поверит событиям, тут описанным, даже несмотря на то что я предупреждал: здесь всё является правдой. Впрочем, ладно, я признáюсь: тут есть правда, но не везде. Некоторое в этой легенде не является правдой; но разве это плохо? Да, теперь вы не сможете читать это произведение, но скажу вам, что главная идея — отношения Арсения и Марины — основана на правде. Слово это подчёркнуто не просто так, скажу я вам. Итак, разбойники носили на себе чёрные одежды, а на поясах их виднелось два сияющих на солнце кинжала. Лица их были страшными, окутаны татуировками, будто бы по челу их и по ланитам их обосновалась и живёт тут себе зелёная змея, оставляющая за собой зелёный яд, несущий смерть. По ним было видно, что они являлись людьми нечистыми. «Орки! — смекнул для себя Арсений. — Это их шайка похитила Сан’сана!» Ох, неужели наш герой думает так же, как думаем мы? Не может быть! Впрочем, Арсений доказывает правдивость моих слов: он на самом деле гениальный и преудивительный человек! Возможно, вы не поймёте, почему наш любезный герой назвал человеков орками, но я скажу вам, ибо знаю; но вы вот не знаете, потому что я каким-то чудом упустил вам обо всём этом рассказать. В моих лирических отступлениях можно найти всё что угодно, но только не те вещи, которые нужны для того, чтобы понимать происходящее в сей легенде. Итак, этим чудеснейшим словом наш Арсений одарил попавшихся ему людей потому, что среди человеков ходили предупреждения о бандитах, зовущих себя орками. Бандиты сии были очень жестокими: они нападали кучками, сжигая всё имение жертвы, а владельца, то есть саму жертву, съедали, готовя в разведённом ими пожаре. Я могу долго описывать ужас, творимый орками, — но нет, не стану. Зачем мне создавать из вас больных людей? Потому что, узнав всё до мельчайших деталей, вы, вероятно, станете такими же, как и сами орки. Разбойники, попавшиеся Арсению, увидели нашего любимого героя, но почему-то испугались и бросились бежать. Арсений, удивившись такому исходу событий, не думая, побежал вдогонку за орками. Тут происходили гонки покруче любых других. Всевозможные узоры, прыжки, каких не увидеть на выступлениях самых прекрасных танцоров, рисовались вокруг скал. Разбойники налево — и Арсений налево, разбойники направо — и Арсений направо. Были бы они кисточками, вышла бы наикрасивейшая картина в мире, которой не найти нигде аналога. Обойдёте все музеи мира, все выставки — и не увидите подобного. Все ценители, что заметили бы сей портрет пейзажей, ахнули и погрузились бы в такое необычное состояние, что, наверное, мозг бы не выдержал подобного переизбытка чувств и тотчас отключился бы, а душа… Что вам душа? Разве вы заботитесь о ней? Рана на пальце и то куда серьёзнее для вас, нежели грех, который есть обыденное дело. Представление наших циркачей кончилось: Арсений догнал одного из орков — но следует отметить, что только одного: другой убежал куда-то вдаль так, что его уже и не найти было, как бы Арсений этого не хотел. Почему они с таким великим страхом его боялись? Арсений выглядел очень слабым человеком, поэтому убить его и сожрать не представляло бы никакой сложности для сих разбойников, однако они всё равно решили бежать. Какой страх объял того попавшегося! Это, конечно, могло бы стать самым ужасным для него сном, но даже самый ужасный сон лучше хоть и мелкой, да реальной неприятности, а тут такая, такая беда, и она реальная… Крики, вопли, сумасшедший ор поднял орк, не сумевший сбежать.