«Будь проклята эта погодка, или Во всём виноваты рыцари: в центре С. погибла миленькая принцесса. Предположительно, вихрь поднял меч одного из охранников, которых разбросало проклятым штормом, и прилетел прямо к ней в сердце, так что она скончалась на месте. Расследования не ведутся, ибо всё и так понятно. Похороны пройдут в шестой день недели в имении Луновых, которые известны своей способностью проводить все должные для похорон мероприятия по выгодному, как теперь выражаются, прайсу. Говорят, что соберётся огромная толпа на вышеупомянутое мероприятие, в городе же даже мелькают слухи, что якобы траур хотят объявить на государственном уровне».
«С ума сойти! — сказал сам в себе Арсений. — С ума сойти! Да как же такое в самом деле возможно? И где же эти Луновы? С ума сойти! А ведь шестой день будет… ну, пожалуй, завтра, коли я не ошибаюсь. Ох, что жить, Господи, если я не появлюсь там! Что жить! Уж не существует ли человек именно для таких событий? Не каждый ведь день бывает что-то хорошее иль нужное, однако ж не перевешался же род человеческий, но всё ждёт, ждёт, надеясь на что-то, чего-то… Так ради сего и надеются! Может, и зарежут меня там, а может, и просто плюнут в меня — но я обязан, обязан там быть, ибо это самая моя святейшая, наивысшая обязанность ныне. Решено! Решено! Да что там, у меня выбора даже нет и быть не может никак. А где я вообще сейчас?»
Арсений оглянулся и увидел, что находится в совершенно пустом месте, где лишь дерев несколько. На востоке — откуда он вышел — был лес, пропадавший, однако ж, с обеих сторон точно ударом топора какого-нибудь исполина, ибо что на юге, что на севере была совершенная пустота. Герою показалась столь романтичной сия обстановка, особливо на фоне пылающего светила, что он, скатившись по холму, на котором заканчивались растущие деревья, бросился лошадью на открывшиеся просторы.
«Свобода! Жизнь!» — кричал он, не понимавши, что говорит.
Так, закрыв глаза свои, носился Арсений по полю и ликовал. Однако ж в один момент ему пришлось упасть, и, очнувшись, он понял, что солнце спряталось, уступив место звёздам и луне. Однако ж какая мне разница до того, что сей персонаж будет делать? От того, где он проведёт ночь сию, мне кажется, ничего не поменяется. Но ладно, ладно: он решил, к удивлению читателя, спать на поляне, что, конечно же, является очень непривычным для нас и даже немножечко диким, ибо никакого оборудования, снаряжения у него не имелось, предприятием. Но ничего: а как же спят зверьки разные?
Ах! Какое же удивительное, чудное то было место! Оно пахло жизнью и тем самым ненарушенным естеством… Христе! Травяной ковёр простирался во все стороны, вдали мелькали деревья, сии многолетние стражи, с непостижимой для людей, с исполински-сильной преданностью долгу охраняющие землю. Также можно было увидеть некоторый водоём, покрытый кувшинками, лотосом и камышом, откуда извивалась, напоминав змею, голубая речка, являющаяся домом для лягушек и многих других существ. Ох! Сии зелёные певцы! Вместе с кузнечиками они, казалось, проводили богослужение, хваля таким образом великую природу. О! Ещё туман ходил по земле, укрывая, как бы одеялом, жизнь — живущую, созданную, чтобы жить. Высоко в небесах виднелся блестящий, ярко-белый диск луны, что светом своим освещала сих странников, вечно путешествующих по небесной глади, — облака, точно созданные, чтобы следить за землёю свысока. А звёзды! звёзды! Ночью взору живого существа виден ваш многочисленный легион, дабы жизнь не думала о своём превосходстве. Но скоро вы уступите место жёлтому светилу, которое замещаете. Вот, сей великан уже пускает первые лучи, пробивающие ночной хлад, режущие воздушный туман, повелевающие жизни жить… Радуясь, поют в танцах птицы; ликуя, несутся дикие звери; веселясь, движутся рыбы и пляшет всё живое, ибо новый, новый день!..
Но где же Арсений? Я не вижу его на месте. Ах! Шелест травы, шум листьев врезались в мои уши, и я, поневоле взглянув в сторону потревожившего меня звука, узрел некоторую точку — то был герой наш! Он уж гнался, гнался на наметившееся, известное нам мероприятие. Он не знал, где Луновы, но бежал, ибо не мог не бежать, — следуя инстинкту. Даль! Даль! Что же там вдали? Иль пустота, иль озеро, иль болото, иль дорога, иль, Господи, Луновы, наконец — что ж, что же будет? Что попадётся герою нашему?