Представь себе вращающуюся сцену. К ней через весь зрительный зал, на уровне голов зрителей, протянуты длинные мостки — ханамици, что значит «дорога цветов», по которой актеры проходят на сцену. Иногда на этих мостках разыгрываются действия, обрушивая на зрителей тучи пыли. Женские роли исполняют мужчины. Зрители к представлению относятся довольно спокойно. Сюжеты им давно известны. Они ходят в театр, чтобы насладиться игрой своих любимых артистов.
Катя опять вспомнила Мейерхольда, который многое взял из театрального искусства Китая и Японии, искусства, основанного на пластике, на выразительности движения. Сказала об этом Рихарду. Оно горячо заговорили о театре, о формалистах.
— Ничего нельзя привить искусственно, — утверждал Рихард. — Театр развивался по своим историческим законам. Он, как всякое другое искусство, имеет свои традиции, свою почву, свое историческое развитие. В основе всегда лежит народность. Истоки театра но — религия синто с ее магическими танцами, древними обрядовыми воинскими танцами, буддийскими мистериями. Театр кабуки — это уже пропаганда определенной идеологии в эпоху феодализма.
Модернисты всех мастей пытаются создать какое-то общечеловеческое искусство, лишенное корней, почвы, нечто вроде эсперанто искусства.
На память Кате пришел брошенный когда-то Мейерхольдом лозунг: отречься от России во имя искусства всего земного шара.
— Капитал космополитичен, — продолжал Рихард, — беспокойное национальное искусство ему но нужно, оно критикует, призывает к борьбе. И денежные мешки поддерживают именно то, что разрушает реалистическое искусство, приводит искусство к абсурду.
— А наши «новаторы» подхватывают эти модернистские веяния как архиреволюционные, сбрасывают Пушкина с парохода современности!
— Вот-вот! — воодушевился Рихард. — Заимствуя из культур разных времен и народов, пытаются создать что-то свое, выделиться, как-то отличиться от других. Этакий субъективный произвол. А под всем — глубокая аполитичность, непонимание роли искусства в жизни общества.
— А как же все-таки быть с биомеханикой? — полюбопытствовала Катя. — Это довольно конкретная штука. Я недавно только узнала, что Мейерхольд связывает свои поиски с теорией Гастева о научной организации труда.
— Ах да! Ты ведь увлекаешься работами ЦИТа… — с улыбкой проговорил Рихард. — Понимаю… Командир производства. Как часть театральной науки биомеханика, очевидно, имеет право на существование.
— Да, да, это я все понимаю, — поспешно сказала Катя. И, помолчав, добавила: — А все-таки жаль, что у нас в институте не преподавали биомеханику.
В эти дни для них не было ни прошлого, ни будущего — были мгновения истинного, глубокого счастья.
А время шло. После одной из поездок в Москву он с радостью сообщил ей, что ему твердо обещали комнату в хорошем доме с удобствами.
…Но ему не довелось увидеть свое новое жилище. В середине августа он выехал в Токио.
Прощались они очень тяжело, будто предчувствовали, что больше никогда не увидятся.
И когда дверь за ним закрылась, она стояла еще долго, стояла в каком-то оцепенении.
Было раннее утро 1935 года.
Быть одной — это, конечно, самое страшное, что может случиться с человеком. И хотя вокруг Кати кипела заводская жизнь, любимые сестры часто наезжали в Москву, все же временами она чувствовала себя одинокой. Иногда в ней вспыхивала злая обида на жизнь — ну почему именно ей достались все эти трагедии и драмы?
Спасала работа. Все свое время она по-прежнему отдавала заводу.
Однажды ее на участке разыскал посыльный и передал просьбу парторга зайти к нему в кабинет. «Будет уговаривать вступать в партию», — подумала она. Катя и сама мечтала об этом, но считала, что еще не готова к такому ответственному шагу.
Но в кабинете ждал ее молодой симпатичный человек.
— Наконец-то! — радостно воскликнул он, вставая навстречу Кате. — Несколько дней пытался напасть на ваш след. Вы что же, переселились на завод?
— Почти, — с вежливой улыбкой призналась Катя, вопросительно поглядывая то на парторга, то на незнакомца.
— Поздравляю вас, Екатерина Александровна, а с чем, вот товарищ доложит, — сказал парторг.
— Ордер вам на квартиру принес, вот… — Молодой человек вынул из внутреннего кармана пиджака бумажник, достал нужный документ. — Получайте!
В первый же свободный день Катя поехала на Софийскую набережную смотреть новое жилище.