- Значит, ты всё-таки не веришь, что я Дия? И не считаешь меня мергом. Так кем же ты меня считаешь?
- Хороший вопрос, девочка. Но ответа на него у меня нет. Могу только сказать, что зла я в тебе не вижу.
- А что, эта дорма... Она делает человека сильней? Я так поняла, перед сражением её жуют подолгу и даже съедают.
- Да. А сейчас её едят все, кто отправляется в патруль. Потому что почти каждый день приходится сражаться с этими тварями. Наши воины сильны, но сейчас даже сильнейшим приходится себя взбадривать.
Понятно. Значит, это своего рода допинг.
- А почему ты считаешь, что лучше ею не увлекаться?
- Потому что иногда она слишком возбуждает. Нам, альдам, не стоит слишком часто себя подхлёстывать. В нас и так много огня. Надеюсь, в тебе его достаточно, чтобы нагреть себе воды?
- Думаю, да.
Я уже поняла, что эльхангон подчиняется желаниям альдов. У них была власть над этим камнем. У меня она тоже была, хоть я и не являлась чистокровной альдой. Жаль, что я не унаследовала свойственную этому племени физическую силу. Вообще-то слабой я никогда не была. Говорили, что я сильней, чем кажусь с виду, но такое, наверное, о многих можно сказать. Мама пару раз с сожалением обмолвилась, что у неё я взяла меньше, чем у отца. Сначала я думала, она жалеет, что я никогда не буду статной, рослой красавицей вроде неё. Красавицей я всё-таки стала, хотя и не рослой. Рост я действительно унаследовала отцовский - в его роду высоких почти не было. Лет в восемь я спросила её, почему она вышла за него замуж. Почему выбрала именно его? Могла ведь найти и красавца себе под стать. Она могла выбрать кого угодно - я видела, как мужчины смотрят на неё, где бы мы с ней ни появлялись. Она улыбнулась и ответила: "Потому что он не побоялся выбрать меня". Уже позже, вспоминая взгляды, какими мужчины провожали мою мать, я поняла, что они не только восхищались ею. Они её боялись. Моя мать не жалела, что выбрала в мужья офицера Королевского Звёздного флота Антуана Анри де Лавальера, но ребёнок, которого она от него родила, вызывал у неё разочарование. Я знала, что её раздражает моя физическая слабость, но только теперь, оказавшись среди альдов, поняла, до какой степени она её раздражала. Прожив со своей матерью десять лет, я не знала, насколько она на самом деле сильна. Теперь я вспоминала случаи, когда меня удивляла та лёгкость, с какой она поднимала что-то тяжёлое, но она никогда не демонстрировала свою силу. Она её скорее скрывала.
Прикоснувшись к львиным фигуркам, я заставила их нагреться и довела воду до нужной мне температуры. Кусок мягкой ткани, служивший мне вчера полотенцем, уже высох на серебристой трубе, которая тянулась через мою купальню в метре от потолка и выходила наружу - видимо, вела к какому-то водосборнику.
Вообще система труб тут была непростая, и я не особенно старалась в ней разобраться. Вскоре я выяснила, что покои каждого обитателя этого дома находятся возле водяных веток, при этом не промокают, как от дождя, поскольку ветки, дающие воду, изолированы от жилых комнат стенами. При каждых апартаментах имелась своя купальня, где почти постоянно работал естественного происхождения душ.
Дерево аригонт, как и все деревья этого мира, не давало воду только в период, называемый альдами артанау - "половина тёмного пути". Это была половина ночи, часть танау, то есть пути, который солнечные божества - Эльген и Тефна - преодолевали в Подземном мире. Восход Хвостатой Звезды говорил о том, что половина пути благополучно пройдена и теперь божества ступили на ладью, которая несёт их по подземной реке, протекающей сквозь тело Змея. В этот период вода перестаёт поступать в Срединный мир. Деревья вновь начинают давать её с восходом двойного солнца, когда становится ясно, что Эльген и Тефна победили порождения тьмы, желающие лишить всё живое влаги.
Эту легенду мне рассказала Алета. Как и многое другое об этом мире, где она искренне желала мне освоиться. Свободное время у неё было, хотя большую часть дня она проводила в хлопотах по хозяйству. У господствующей в Хангар-Тану расы альдов не было слуг. Они сами строили дома и следили за порядком в них, хотя, разумеется, воители бытовыми проблемами не занимались. Вся работа по хозяйству лежала здесь на детях до десяти лет и пожилых людях. То есть на тех, кто ещё или уже не мог быть воином. Ткани, посуду и ещё кое-какие товары альдам поставляли демиры, расплачиваясь с ними таким образом за защиту от аскейров. Мужчины-демиры тоже умели сражаться, но физически люди этого племени были намного слабее альдов. К тому же у них не было таких боевых товарищей, как лурды, а также власти над эльхангоном и тонгинитом - чудесным серебристым металлом, который периодически извергался из-под земли и застывал причудливыми фонтанами. Расплавить этот металл мог только луч, который альды извлекали из эльхангона. Только альды могли плавить этот металл и использовать его для строительства и изготовления различных изделий. Он служил чем-то вроде цемента при возведении домов и стен. Из него делали трубы для воды и иногда водосборники. Но самое главное - из него изготовлялось прочнейшее оружие, и прочность этого оружия зависела от двух вещей. Во-первых, от силы изготовителя. Не физической, а той, которую альды называли ниму. Во-вторых, от того, для кого альд делал оружие. Этот странный живой металл становился прочней, если мастер делал оружие для себя самого или того, кто ему дорог. Альд, наделённый большой магической силой, мог изготовить сверхпрочный клинок, если ковал его для себя или любимого человека. Ахела буквально изобиловала оружейными мастерскими, и почти все альды были хорошими оружейниками. Правда, воины со слабым ниму предпочитали, чтобы оружие им делали их близкие люди с сильным ниму. Насколько я поняла, ниму считалось не просто магической силой, а сочетанием этой силы с силой духа.
Наряду с оружейным мастерством здесь процветало ювелирное искусство. Правда, демиры в этом альдам не уступали, так что племена иногда обменивались ювелирными изделиями. Также оказалось, что мозаика, украшавшая все дома Ахелы, - дело рук альдов, которые в свободное от воинских обязанностей время охотно занимались каким-нибудь ремеслом, и излюбленным занятием тут было изготовление настенных картин из кусочков валмы - разноцветного вулканического стекла.
Стены комнаты, где меня поселили, украсил Дион. Рядом с окном в сад он изобразил сестру. Золотоволосая девочка в белой юбке шла со своим лурдом среди огромных цветов. Мозаика показалась мне неумелой, но впечатление она производила сильное - наверное, потому что просто излучала любовь и грусть. Алета сказала, что Дион сделал эту картину вскоре после смерти Дии. Он был ещё ребёнком и не достиг такого мастерства, каким может похвастаться сейчас. Вторая мозаика, выполненная намного позже и с куда большим искусством, изображала битву альдов с великанами, причём свирепые косматые гиганты явно терпели поражение.
- Наш народ уже давно победил это племя, - сказала Алета. - Талты были слугами саху. Хранители хотели, чтобы в этом мире жили только мы и демиры, но саху пробрались сюда и привели великанов. Талты были очень сильны, воинственны и жестоки. Война с ними длилась не одно столетие, но в конце концов мы уничтожили их всех. Когда-то альти-лурду становился настоящим воином только после того, как одолеет в поединке великана или большого аскейра. Грилла, например. Или гриммера... Ну а теперь этих тварей развелось столько, что убивать самых опасных из них стало обычным делом. Правда, теперь это уже как правило не схватка один на один, а бойня, когда ты рад, что тебе на помощь бросается сразу несколько человек, поскольку эти твари тоже стаями нападают.
- А с кем вы ещё воевали?
- Ну, с саху у нас, можно сказать, война не прекращается, хоть мы с ними и не сражаемся. Ни один саху не выйдет на бой с альдом, зато они знают способы натравливать на нас аскейров, хоть и отрицают это. А сражаемся мы теперь только с аскейрами. И уж поверь, нам этого хватает, - Алета вздохнула и устремила взгляд на самую большую в комнате мозаику, на которой альды и лурды сражались с огромными ящерами. - Вот эту он совсем недавно закончил.