- А ты знаешь тех, с кем говорили ваши предки?
- Да. Один из них ещё жив. Старейшина Биалис. Когда начался весь этот ужас, когда стал вырываться подземный огонь, который губит всё живое, когда стали появляться аскейры-уаду, наши правители и старейшины то и дело ходили к Колодцу Пророков и беседовали с мудрыми мернами. И те говорили, что мы должны бороться с детьми Змея, уничтожать их. А теперь колодец сильно обмелел и вода слишком глубоко. Если она вообще там ещё есть. Остались перекладина и подвешенный к ней черпак, но зачерпнуть давно уже ничего не удаётся. Люди спускались, но возвращались, так и не добравшись до воды. Биалис последний, кому довелось выпить мёртвой воды и побеседовать у колодца с мернами. В те края сейчас никто не ходит, хотя это недалеко, сразу за Долиной Золотых Деревьев. Там сейчас особенно опасно. Там чаще всего вырывается из-под земли живой огонь, порождающий чудовищ. Возможно, мёртвой воды в колодце уже и не осталось, вся выкипела от подземного огня. Если надумаешь спуститься в колодец, вполне можешь оказаться в Подземном царстве, а живому там не место, как и мёртвому в Срединном мире.
- Я слышала, у Пещеры Сновидений тоже можно поговорить с мерном.
- Да, если пожевать листья маноки, но эти видения часто бывают ложными. А теперь туда уж точно никто не пойдёт.
- После того, как Дион встретил там девушку, похожую на его умершую сестру, да ещё и верхом на аскейре?
- И поэтому, а больше из-за того, что там образовался огромный разлом, и из него много уаду появилось.
- Алета, а когда всё это началось? Когда стали появляться уаду?
- Лет пятьдесят назад.
- Вы воюете с ними, а их становится всё больше и больше? Где же выход, Алета?
- Надо сражаться со злом, как велят наши предки. Надо верить, что Эльген и Тефна не допустят нашей гибели. Солнце ещё светит по-прежнему ярко, а наши воители по-прежнему сильны и отважны. Мы будем сражаться с детьми Змея, пока он не поймёт, что нас не одолеть.
Да, в этом все альды. Сражаться и не отступать. Моя мать рассуждала так же, но в конце концов ей пришлось бежать, бросив десятилетнего ребёнка. Хотя, вряд ли она считала, что бросила ребёнка. Здесь, на Хангар-Тану, десятилетние были уже почти воинами. Во всяком случае, в заботе взрослых они уже не нуждались.
К вечеру стало известно, что часть рощи блисса уцелела, но торх пришлось срубить весь. Я видела, как по городу шли повозки, на которых ровными рядами стояли похожие на бочонки "кактусы". Средний по размерам торх был метр в высоту и примерно столько же в обхвате. Он содержал десять весов жидкости, которая при очистке превращалась в шесть-семь весов чистейшей воды. Я уже знала, что вес равняется примерно полутора килограммам.
Дион весь день был с отцом на востоке, на границе со степью, где отряд короля спас от аскейров ещё один посёлок демиров. Теперь этих демиров размещали в Ахеле.
- Скоро их уже здесь придётся селить, в Главном Доме, - ворчала Алета. - Скорей бы уж закончили строить новые дома. А может, всё это и зря. Не пришлось бы нам бежать отсюда, как когда-то наши предки ушли из Цветногорья. А ведь там был такой прекрасный замок. И аригонты тогда росли всюду. А сейчас таких деревьев, как это, основа нашего дома, почти не осталось. Иди спать, девочка, и не забудь помолиться Эльгену и Тефне, чтобы новый день не принёс нам новых бед.
Новая беда пришла ещё раньше - ночью. Я проснулась от страшного шума и, открыв глаза, увидела яркое зарево. Сперва я решила, что это пожар. Он, конечно, тоже был. Потом выяснилось, что от него пострадало несколько больших ветвей и крона аригонта. А причиной пожара стало нападение на замок летающих гриллов, среди которых оказалось несколько огнедышащих. Никогда не думала, что увижу живьём настоящего огнедышащего дракона. Один из них завис в воздухе как раз напротив моего окна. Бронзовое чудовище с огромными крыльями, похожими на крылья птеродактиля, и уродливой, покрытой шипами головой. Весь в отблесках пламени, он казался сделанным из металла. Железное существо, созданное при помощи техномагии. Я словно смотрела фэнтезийный боевик. Это зрелище так меня заворожило, что я забыла о страхе. Хорошо, что Дион ворвался в мою комнату и оттащил меня подальше от окна, иначе огненная струя, выброшенная драконом, попросту сожгла бы меня. Дион велел мне спуститься на первый уровень, но не выходить наружу.
- Надо быть наготове на случай, если дерево загорится и придётся покинуть дом, - сказал он. - Но пока дерево цело, в доме безопасно. Мы надеемся избежать большого пожара.
С копьём в руке и двумя мечами за поясом Дион помчался в восточное крыло, откуда сильно тянуло дымом. Потом я узнала, что гриллы атаковали дом главным образом с той стороны. Там полностью выгорело несколько комнат. Многие получили ожоги. Когда я спустилась на первый уровень, там уже было что-то вроде госпиталя. Вокруг большого бассейна на циновках сидели раненые, а несколько пожилых женщин с бесстрастными лицами умело, быстро, но без лишней суеты, обрабатывали им ожоги. Я не слышала ни одного стона, ни одной жалобы. Даже маленькие дети переносили лечебные процедуры молча, с упрямо сжатыми губами. Наверное, чистокровные хангару - люди огня - были ещё устойчивей к ожогам, чем я, но некоторым тут досталось так, что они не могли не испытывать боль. Всегда видно, больно человеку или нет. Здесь многим было больно, но они все старались этого не показывать. Стойкость и бесстрашие вырабатывались тут в течение многих поколений и, похоже, уже закрепились на генетическом уровне.
Желая быть полезной, я предложила свои услуги. В школе у нас был курс ПМП - первой медицинской помощи. То, что я живу тут на особом положении, уже изрядно меня тяготило. Меня не будили по утрам. Из-за слабости, избавиться от которой полностью я не могла даже здесь, я просыпалась поздно - к тому времени, когда все уже расходились по делам. Завтрак мне приносили в мои покои. Я целыми днями бродила по дому, саду или городу, а вечера проводила в беседах с Алетой. Позавчера я спросила, не могу ли я помочь ей по хозяйству или ещё чем-нибудь заняться, но Алета отреагировала на это как-то странно. Сказала, что сперва я должна окрепнуть, причём не только телом, но и духом. Из её уклончивых объяснений я поняла, что человек, забывший, какое место он занимает в этом мире, может навредить себе и другим, если возьмётся за дело, для которого он не создан. Как и во многих древних обществах, любой вид деятельности здесь был священен, и хотя меня тут приняли, я по-прежнему оставалась для обитателей Ахелы загадкой, так что доверять мне полностью они не могли.
Предлагая услуги медсестры, я втайне надеялась на отказ (призвания к медицине у меня никогда не было), однако Алета, которая руководила работой здешнего отделения скорой помощи, неожиданно согласилась. Она показала мне, как накладывать на рану вязкую желтовато-серую мазь, дала полоски ткани, выполняющие функцию бинтов, и велела заняться девочкой с сильными ожогами предплечья, но та почему-то отстранилась от меня - враждебно и даже как-то испуганно. Парень с обожжённой грудью от моей помощи не отказался, но смотрел на меня настороженно. Я растерялась, заметив, что здесь многие поглядывают на меня с недоверием, а то и страхом. Если люди, привыкшие презирать страх, не скрывают его при виде меня, то дело плохо. За кого они меня держат? За мерга или кого-нибудь ещё хуже? И в чём причина такой вспышки враждебности?
Несколько человек всё же доверили мне свои раны. Желая отвлечься от неприятных мыслей, я сосредоточилась на роли сестры милосердия и, кажется, нормально с ней справилась. Моим пациентам даже понравилось, как я бинтую - пригодился всё-таки курс ПМП. А мне решительно нравились здешние бинты. Эта ткань была плотной и не прилипала к ране. Когда мы с Алетой, свернув "госпиталь", прибирались в зале, она сказала, что эта ткань изготовляется из волокон растения мегель, растущего на границе со степью. Мегель есть двух видов, и из волокон второго вида получается ещё более плотная, непромокаемая ткань. Из неё делают походные шатры - воинам же постоянно приходится патрулировать территорию далеко от города. Шерсть у альдов и демиров шла главным образом на ковры и покрывала для мебели. В тёплой одежде тут нужды не было. Одежду шили в основном из ткани, очень напоминающей хлопок, которую делали из растения сита.