- Ну, убить её не так просто. А вот что просто, так это дать тебе пинка под зад...
Увидев, что я отхожу от окна, Эрика встала и направилась к двери - достаточно быстро, чтобы спасти свою задницу, но и достаточно вальяжно, чтобы соблюсти хотя бы подобие достоинства, о котором она очень заботилась с тех пор, как завела дружбу с "истинной" аристократкой. В каком-то смысле Эрика неплохо меня знала. Она чувствовала, когда я начинала закипать. Я всегда была сильней. В детстве ни одна наша драка не закончилась в её пользу. Лет с двенадцати драки прекратились, но взаимопонимания не прибавилось, и общение стало постепенно сходить на нет.
- Ладно, я пойду, а ты подумай. Почему ты не хочешь жить, не делая врагов из тех, кто тебя любит? Включи какие-нибудь новости. Может, про это агентство и здесь передадут...
- Спасибо за информацию, Эрика. Пожалуй, я действительно посмотрю новости. Всего наилучшего.
Я вернулась на свой диван и включила "Меганьюз". Эрика продолжала торчать в дверях, но я решила не обращать на неё внимания. Шёл как раз блок "Краймтайм", и первым, что мы услышали, было сообщение о загадочной гибели Ларса Дюссельдорфа, постоянного автора еженедельника "Вестник Древней истории".
- Известно, что погибший занимался освещением странных событий, связанных с недавно найденной гробницей царевны Анхесенпаамон, - говорила дикторша. - В последнее время Ларс Дюссельдорф собирал сведения по делу урмианского историка Джеймса Лестера, погибшего в автомобильной катастрофе. Многие считают её неслучайной - ведь материалы доктора Лестера были похищены, а потом использованы одной молодой исследовательницей, имя которой не разглашается в интересах следствия.
Это имя давно уже гуляло в сети, но центральные новостные каналы были осторожны с подачей информации.
- Твои новые друзья защищают тебя, - обернулась я к Эрике. - Тебя случайно в ирены не приняли? Ты ещё не попала в эту элиту, которой так восхищаешься, но тебя уже нельзя критиковать. Если уже сейчас гибнут те, кто разузнал про твою непорядочность...
- Это клевета! - Эрика нервно облизнула побледневшие губы. - Следствие уже установило, что я не имею никакого отношения к смерти Лестера и этого Дюссельдорфа, хоть он и старался меня опорочить! Я не крала чужих гипотез, просто у исследователей иногда возникают похожие идеи. Иногда вообще одинаковые. Известно немало таких случаев...
- Известно. Только вот как материалы доктора Лестера оказались в твоём распоряжении?
- Я ни в чём не виновата! Ты смотришь на меня, как на убийцу...
- Нет, Эрика. Как на хитрую бездарность, которая загребает жар чужими руками. И чужими руками проливает кровь. Ей-Богу, ты вызывала бы меньше презрения, если бы убивала сама.
- Я не бездарность! Это ты завидуешь мне, потому что не попала в магистратуру...
- В чём дело? - Доримена вошла к комнату с лицом няни, готовой отшлёпать расшумевшихся детишек. - Девочки, не надо ссориться. Диана, я думала, визит подруги развлечёт тебя.
- О да, спасибо, она меня позабавила. Может, теперь я могу опять остаться одна и немного поскучать?
- А давайте все втроём пойдём в бассейн! - весело предложила Доримена.
Её халат как бы невзначай распахнулся. Под ним ничего не было. Я отвернулась - не демонстративно, а просто потому что мне стало противно. Мне в ней всё было противно, включая её натренированное тело, которым она так гордилась и которое так любила показывать. Неужели она настолько глупа, что надеется таким образом соблазнить меня?
- А давайте, я останусь здесь, а вы пойдёте в бассейн. Или куда угодно, лишь бы подальше от меня, если уж я не могу уйти отсюда.
- Никто не заставляет тебя целыми днями сидеть в этой комнате, - пожала плечами Доримена. - На этом этаже тебе доступны почти все помещения...
- Ключевое слово - "почти".
- Ты не хочешь довериться мне. Так как же я могу полностью доверять тебе? Ладно, Эрика, пойдём поплаваем. Диана присоединится к нам, если тоже надумает искупаться.
Они наконец-то убрались, а решила пробежаться по каналам в поисках информации о Терри и её агентстве. И тут мне вдруг стало так плохо, что потемнело в глазах. С полминуты я ничего не видела, потом эту темноту пронзила вспышка наподобие молнии, после чего зрение вернулось, но одновременно с этим подступила тошнота - так быстро, что я еле успела добежать до ванной. Избавившись от всего, что я сегодня съела, я почувствовала себя получше, но полного облегчения не было. Было странное ощущение, что собирается гроза - не только в окружающем меня пространстве, но и в моей голове. Уж лучше бы эта гроза скорей разразилась... Боже, что происходит? Я знала - что-то должно случиться. Что-то назрело, повисло в воздухе - в этом доме, в этом городе, над ним и вообще везде... Такое впечатление, будто мир вот-вот расколется. Что ж, пусть уж тогда поскорее, пока не раскололась моя голова.
Я умылась холодной водой и вернулась на свой диван, стараясь убедить себя, что через несколько минут всё пройдёт. Надо только принять удобную позу и хоть чем-то себя развлечь. Я нашла какой-то музыкальный канал и сама не заметила, как задремала. Из-за слабости меня сейчас часто клонило в сон, но на этот раз я даже не знала, как определить состояние, в которое погрузилась. Я отчётливо видела, что происходит на экране. Известная готическая группа с Терры-I исполняла медленную песню, которая звучала особенно завораживающе под аккомпанемент на виолончели и бас-гитаре. Вместе с тем я столь же отчётливо видела за окнами подводный мир. Среди растений, похожих на гигантскую траву, возвышались полуразрушенные замки, причём длинные колеблющиеся водоросли то и дело вспыхивали, как молнии. Или как огненные змеи... Да это и были змеи. Они плавали вокруг руин и росли, постепенно превращаясь в драконов. Тех самых подводных драконов, что жили в Тартаре. Их глаза ярко горели в зеленоватых сумерках, гребни и мощные тела тоже время от времени начинали светиться, переливаясь жёлтым, оранжевым, красным, зелёным... Иногда аскиры проплывали мимо моих окон. Я хотела их позвать, но, открывая рот, не могла произнести ни звука. Тем не менее некоторые из них как будто всё же слышали мой безмолвный призыв. Они то и дело приближались к моей тюрьме и заглядывали в окна. "Я здесь, я здесь! - мысленно взывала я. - Спасите меня! Помогите мне и Терри!" Музыка вдруг зазвучала ещё громче, а на экране крупным планом появилось лицо фронтмена - бледное, кареглазое, обрамлённое пышными чёрными волосами. Я хорошо знала этого певца. В какой-то момент я заметила, что он на себя не похож. Глаза у него уже были не карие, а ярко-зелёные. На меня смотрело исполненное отчаяния лицо Терри, а один из аскиров ткнулся мордой в моё окно - так, что всё здание содрогнулось.
Я проснулась с чётким ощущением, что всё дрожит - пол, стены, мебель. Вибрация вскоре прекратилась, но я чувствовала - вокруг что-то изменилось. Я слышала, что в последние годы в Урме наблюдаются лёгкие подземные толчки. Учёных это удивляло - ведь горы тут сформировались уже давно, но тревогу пока никто не бил.
Чувствовала я себя сносно. Возможно, дурноту вызвало приближающееся землетрясение. Есть же люди, восприимчивые ко всяким сейсмическим передрягам. Никогда не думала, что я к таким отношусь. Хотя, до этого я никогда и не бывала в очаге землетрясения.
В телевизоре запела другая группа - тоже готическая, с тощей рыжей солисткой. За окном был изрядно мне надоевший, изученный до мельчайших деталей пейзаж: геометрические конструкции из светлого камня с огромными окнами, которые сейчас ослепительно сияли от солнца. Понятно, уже за полдень. На небе ни облачка. Все эти дни небо ясное, нежно-голубое, и даже закат каждый день одного и того же цвета. Всё было вроде бы как обычно, но я знала - что-то изменилось.
Меня уже так тошнило от этого пейзажа и от этой комнаты, что я решила прогуляться по зимнему саду. Такие сады в помещении называют зимними, хотя цветут они круглый год. В здешнем саду имелось маленькое озеро, вокруг которого стояло несколько лежанок. Я ещё издали заметила, что одна из них занята. Это была Доримена - в том самом голубом халате. Я уже собиралась уйти - не хотелось лишний раз с ней сталкиваться, но что-то меня остановило. Я даже толком не поняла, что именно привлекло моё внимание - её неподвижность или металлически поблескивающая штуковина на столике рядом с лежанкой. Подойдя поближе, я поняла, что урмианка спит. Ну или пребывает в таком глубоком трансе, что явно не очнётся от малейшего шороха. На кукольно-правильном лице Доримены застыло блаженство, причина которого определённо заключалась в стоящем на столе приборе. Два тонких проводка тянулись от него к вискам спящей, заканчиваясь маленькими присосками, плотно прильнувшими к её гладкой белой коже. Прибор напоминал небольшой настольный компьютер. На слабо светящемся экране теснились надписи: "видовые сны", "сны-погони", "страшные сны", "эротические сны". Последняя надпись светилась зелёным, и под ней было открыто "окно" со множеством более мелких надписей, среди которых одна тоже светилась. А гласила она: "Камера пыток". Я вздрогнула - потому что спящая шумно вздохнула. Лицо её исказила судорога. Сперва мне показалось, что ей плохо, но я быстро сообразила, что всё как раз наоборот. Доримена слегка застонала, и это был стон, исполненный блаженства. Ноздри урмианки хищно раздулись, тело выгнулось дугой.