— Продолжай, — рявкнул Коул.
— В тот первый день с гор спустился весь Сокорро, а в фургоне сидел пацаненок — вылитый Хуан, и Кэди поздравила Хуана с тем, что у него такой симпатичный сын. Но в этот момент появился какой-то старикан с носом картошкой и принялся брызгать слюной и кричать, что это его сын. Кэди извинилась, но когда из фургона выскочил пятый ребенок, точная копия Хуана, она рассмеялась и посмотрела на Хуана, и Хуан тоже начал смеяться.
Коул перегнулся через стол.
— Почему бы тебе не рассказывать только факты? У Кэди все в порядке?
— Я бы сказал, более чем. О Боже! Но как эта женщина умеет заставить людей работать! Нас она заставила рыть ямы и делать огромные вертела. Кузнеца — раскатывать слоеное тесто, а девочек Леса — месить сдобное. Ты знаешь, что раскатывать тесто нужно до тех пор, пока сквозь него можно будет читать газету! — Нэд долго смеялся. — Ты знаешь, нет ничего на свете, чего не могла бы приготовить эта женщина! Она дала двум охотникам целый список того, что они должны были ей привезти, что-то вроде горных львов и тому подобное, так старика Эрни озарило, и он привез целый мешок гремучих змей. Он думал, что получится прекрасная шутка.
— Ты позволил, чтобы кто-то там вручил моей жене гремучих змей? — процедил Коул сквозь сомкнутые зубы.
— Не беспокойся. Хуан отстрелил им головы, потом Кэди в мгновение ока спустила с них шкуры, полдня вымачивала мясо в молоке, а потом пожарила его. Если тебя интересует мое мнение, получилось весьма съедобно.
— Ты ел гремучих змей? Нэд с очень серьезным выражением лица посмотрел на Коула.
— Черт, я даже улиток ел! — Дав Коулу время осознать эту информацию, он продолжал:
— Кэди смешала их с чесноком и дикой кудрявой петрушкой. Не так уж плохо!
— Улитки? — прошептал Коул.
— Лучше есть, чем получить пулю от Хуана, — оправдываясь, сказал Нэд. — К тому же мы все стали верить Кэди. Тебе следует попробовать, как она умеет готовить голубей! Она фарширует их рисом, а потом жарит на углях. Получается, что снаружи они покрываются хрустящей корочкой, а внутри мясо такое мягкое, что его может есть даже Беззубый Дэн.
Коул долго сидел за столом, не произнося ни слова, глядя на крепко сцепленные руки.
— Что еще? — тихо поинтересовался он. Не дождавшись ответа Нэда, поднял на него глаза. — Что еще? — переспросил он громче.
— Ну, все в городе знают, как ты устроил свою свадьбу с Кэди. И по-настоящему стыдятся, что прогоняли ее, когда она голодала, так что все… Ну, все…
— Давай, говори!
— Каждый мужчина сделал ей предложение. Ты знаешь, в нашем городе никогда не появлялась такая красавица, и если бы она захотела открыть ресторан, люди бы издалека приходили, чтобы полакомиться ее стряпней. Так что ей не нужны твои деньги. Ну вот, поэтому все мужчины предлагали ей руку и сердце.
— И ты тоже? — с отвращением поинтересовался Коул.
— Я был одним из первых, — процедил Нэд, сжав челюсти, готовый услышать, что уволен и может убираться из города. Но Коул ничего не сказал. Вместо этого он отвернулся и молча смотрел в окно.
— Я никого из вас не виню, — через некоторое время проговорил он. — Она красива, и в ней есть что-то такое, что располагает к себе мужчину. Ты наверняка понял, что Кэди и не догадывается о своих достоинствах. Но в этом только половина ее очарования.
— Да, мы все об этом знаем, — хмыкнул Нэд. — Кэди считает, что она толстая.
При этом мужчины посмотрели друг на друга, в глазах обоих искрился смех.
— Толстая, — повторил Коул и рассмеялся, думая о том, что устроила Кэди. Может, ему следовало обидеться за то, что она самовольно решила накормить весь город за его счет, но он не мог справиться со смехом.
— Вонючка Хови? — выдавил он, и Нэд рассмеялся еще громче.
— Я думал, он тут же свалится замертво! А видел бы ты Хуана! Кэди говорит, что у него очень легкая рука, когда он месит тесто. Она такого не встречала. Она пытается убедить его открыть французскую пекарню и печь какие-то «круассаны». Больше масла, чем хлеба, но по-настоящему вкусно.
Некоторое время Коул смотрел куда-то в пространство. Что значили для него деньги? С того самого дня, когда случилась трагедия, он вечно боялся что-нибудь потратить. Можно было подумать, что все члены его семьи погибли, защищая эти деньги, и его задачей было сохранить их. Но Кэди использовала деньги, чтобы помочь нуждающимся, чтобы принести радость. Он не сомневался, что весь поселок Сокорро сможет жить следующие два года на те деньги, которые Кэди заплатила им за несколько дней.
— Ты готов возвращаться? — спросил Коул у Нэда. — Мне кажется, я здорово проголодался.
— Тогда это уладит Кэди.
— Думаю, Кэди способна уладить все мои неприятности.
— И, может, неприятности всего города, — пробормотал себе под нос Нэд, так что Коул не услышал его.
Может, Коул и владел городом, но за последние несколько дней Кэди выразила собственное мнение по поводу того, что она назвала «навязчивой монополией» Коула. Она сказала, что верит в «свободное предпринимательство». И, как все они видели, она попыталась воплотить в жизнь то, во что верит.
— Я готов, — сказал Нэд и последовал к выходу за Коулом.