— Я собираюсь потренироваться. Где Метиас?
— Командир Джеймсон требует, чтобы вы как можно скорее отправились со мной в больницу. — Секунду Томас колеблется. — Скорее это приказ, а не требование.
У меня в животе вдруг появляется пустота.
— Почему она просто не позвонила мне? — спрашиваю я.
— Командир хотела, чтобы я вас сопровождал.
— Зачем? — Я повышаю голос. — Где мой брат?
Томас замолкает и глубоко вздыхает. Я уже заранее знаю, что он ответит.
— Мне жаль. Метиас убит.
И я погружаюсь в оцепенение, переставая что-либо слышать.
Словно вдалеке я вижу, как Томас пытается мне что-то сказать, машет руками, притягивает меня к себе и обнимает. Не понимая, что делаю, я обнимаю его в ответ. Ничего не чувствую. Не могу даже вспомнить, что сейчас сказал Томас. Киваю, когда он успокаивает меня и просит что-то сделать. Идти с ним. Томас одной рукой обнимает меня за плечи. В мою ладонь утыкается мокрый собачий нос. Олли выходит из квартиры вместе со мной. Я говорю ему держаться рядом, словно нахожусь от него далеко, запираю дверь, кладу ключ в карман и вместе с Томасом иду к лифтам. Он все время говорит, но я его не слышу. В лифте я смотрю на двери, на наши с Олли искаженные отражения в них.
Я не могу прочитать выражение собственного лица. Не уверена, что оно вообще сейчас что-либо выражает.
Метиас должен был взять меня с собой. Это первая связная мысль, которая приходит мне в голову, пока мы спускаемся на нижний этаж высотного здания и забираемся в ожидающий нас джип. Олли прыгает на заднее сиденье и высовывает голову в окно. Его глаза широко раскрыты. Воздух в машине спертый (пахнет резиной, металлом и потом — должно быть, недавно тут сидела группа мужчин), но, если не считать Томаса, Олли и меня, сейчас здесь больше никого нет. Томас садится на сиденье водителя и проверяет, пристегнут ли мой ремень безопасности. Какая глупость!
Метиас должен был взять меня с собой.
Я снова и снова прокручиваю в голове эту мысль. Томас больше ничего не говорит. Я смотрю в окно на пролетающие мимо улицы, а он изредка бросает на меня нерешительный взгляд. Где-то в уголке сознания я делаю пометку извиниться перед ним после. В конце концов, Томас тоже знал Метиаса. Знал его еще до моего рождения.
Мой взгляд равнодушно скользит по мелькающим мимо знакомым зданиям. Даже в этот час улицы полны людей, они склоняются над мисками дешевой еды на первых этажах кафе (маленькие порции тушеной баранины, значит, эти люди из бедного сектора и являются «синими воротничками», нанятыми для работы в моем секторе). Высоко вдали парят облака пара. Огромные экраны показывают последние объявления ФБР. Немного о так называемых Патриотах, группе повстанцев, которая последние месяцы вызывает в стране хаос. Несколько кадетов (желтые полоски, первый курс, не должны так поздно находиться на улице) тусуются на лестнице перед академией. Старая обветшалая надпись «Концертный зал имени Уолта Диснея» практически стерлась. Правительство обещает отремонтировать эту школу уже пятьдесят лет. Перед нами проезжают еще несколько военных джипов, и я вижу холодные лица солдат. Некоторых из них в защитных очках, поэтому глаза разглядеть невозможно.
Небо пасмурнее, чем обычно, — признак скорого ливня, о котором предупреждал Метиас. Я накидываю на голову капюшон, на всякий случай, если вдруг забуду об этом, когда выйду из машины. Нет смысла мочить волосы под дождем.
Должно быть, я в какой-то момент полностью погружаюсь в свои мысли, потому что, снова посмотрев в окно, вижу совершенно другую часть города. Башня больницы возвышается над остальными зданиями всего в нескольких кварталах.
Томас замечает, как я вздрагиваю.
— Почти приехали, — говорит он.
Когда мы подъезжаем к месту, я вижу перекрещенные полоски желтой ленты, которые окружают площадку перед башней, группы военных и детективов, черные фургоны и машины скорой помощи. Олли начинает скулить. Мой мозг ухватывает детали.
— Значит, убийцу не поймали, — говорю я.
Томас бросает на меня взгляд и чуть было не проезжает на красный свет.
— Почему вы так думаете?
Я киваю в сторону больницы.
— Это просто нечто, — продолжаю я. — Парень выжил после падения с третьего с половиной этажа и даже нашел силы сбежать.
Томас смотрит на башню и пытается увидеть то, что вижу я: разбитое окно на лестнице четвертого этажа, площадка, окруженная лентой прямо под ним, солдаты, которые обыскивают переулки, малое количество машин скорой помощи.
— Мы его не поймали, — через мгновение признается Томас. Черная полоска на лбу придает ему диковатый вид. — Но это не значит, что мы не обнаружим его тело.