- Здесь? В Польше?
- Не знаю, - замялась Ирмина. – В определенном смысле. Ааа… - снова не могла решиться девушка. – Как вы думаете, возможно ли такое, чтобы ученые, работающие на Безопасность, в пятидесятые годы разработали столь сложный химический препарат который позволяет различным людям видеть один и тот же сон? Может им кто-то помогал?
- Кто? – Дитрих только махнул рукой.
Неожиданно до Гусева дошло.
- Пани президент Азия Мацейчак? – фыркнул он. – Так ведь она мне только снилась.
- Может так, - Ирмина затянулась в последний раз и выбросила окурок. – А может, и нет…
Разнервничавшийся Гусев открыл дверь и вышел наружу. Он оперся на капот и закурил, глядя в теплую ночь, освещенную немногочисленными фонарями. Только сейчас он оттер платком пот со лба. Он глядел на этот чертов город, и снова в нем появилось невероятное чувство, что здесь скрыт некий скрытый план. Какое-то послание. Что вот уже пару сотен лет, с каменного века, те, что здесь проживали, которые все это строили, желали ему что-то сказать. Что они что-то нашептывали ему на ухо, а он никак не мог это понять.
Ирмина выставила голову в окно.
- Гусев, я являюсь… была сотрудницей. Мой отец работал над венгерской версией проекта "Кал". Высшее образование я получила в Польше, и потом приезжала каждый отпуск. Благодаря уколам, мне удавалось найти различных людей, работавших здесь. Потому-то я столько знаю. Гусев, слушай… Теперь мой отец в психиатрической лечебнице в Будапеште пытается забраться на стену, которой нет. Уже несколько лет. Я обязана знать. Обязана!
Тот затянулся, а потом резко отбросил едва начатую сигарету. Улыбнулся. Старые мастера вокруг чего-то нашептывали, а он все так же не мог понять.
- Ну да, - как и госпожа Азия Мацейчак, он отвечал девушке на не заданный ею вопрос. – Я достаточно сумасшедший. Я в достаточной степени псих… Мы продолжаем…
- Кретин! – завопил изнутри машины Дитрих.
Ирка уверенно вела его узкими улочками среди деревянных домов. Похоже, что кто-то в будущем воспроизвел средневековый Вроцлав.
- Так что там с теми, что за нами следили? – оглянулся он назад.
- Взяли и ушли. Как будто бы чего-то перепугались, - девушка потянула Гусева за рукав. – Вот она, лечебница.
Он с трудом ориентировался в деревянной застройке, да и то, только лишь потому, что изучил все альбомы с гравюрами, изображавшими старый Вроцлав. Вот только ему казалось, что он узнает больницу на Понятовского – каменную, а никак не средневековую.
Государственная клиническая больница на ул. Князя Понятовского во Вроцлаве (фото 1884 г.)
- И что, можно забрать из лечебницы кого захочешь?
- Естественно, - пожала плечами Ирка. – Они будут только рады. На одного меньше кормить.
Они прошли через ворота, ведущие в приличных размеров сад, который тонул в темноте. Во мраке трудно было понять, такая или нет больница, которую Гусев помнил из реального мира.
Он не знал, что обо всем этом думать. Эта изумительная реальность сна! Здание высотой в четыре с половиной километра, в холле которого размещался центр средневекового Вроцлава. И, наконец, Ирка… Помытая в реке, причесанная с накожной болезнью. Гусев никак не мог признаться сам себе, что девушка все сильнее и сильнее его привлекает. Ведь о сне, похоже, ничем нельзя заразиться? Он потер руками лицо. Господи! Он чувствовал касание, как и в реальном мире, чувствовал окружавшую прохладу, видел облачко пара, исходящее из его рта при каждом выдохе. Правила сна. Он не мог их понять.
- Есть, - Ирка тащила за руку какого-то психа.
Мужчина в расцвете сил, что-то бормочущий и пускающий слюну. На каждом шагу он спотыкался, таращил глаза и строил рожи.
- Ладно, псих у нас уже имеется, - буркнул Гусев. – Проблема в том, что не знаем, куда идти.
- Уууууэээеее… агхххх… ыыыууууу… - промямлил сумасшедший.
- Ага, - кивнул головой Гусев. – Именно так я и думал.
Ирка широко усмехнулась. Потом опустила голову и подошла поближе.