- Я не сейчас, - сообщила девушка. – Я завтра привезем материалы из отеля. О'Кей?
- Мы?
- Я. О'Кей?
- О'Кей, детка. Ну а так, собственно, в чем дело?
Девушка пригладила свои короткие волосы.
- Насмехаетесь, что? – усмехнулась она. – Вы не из Института Исследований Снов. Хотите меня снять на жопа, так?
- Это тоже, - буркнул Гусев. – Но у нас документ имеется, - и оба показали свои служебные удостоверения.
Девушка отпила вина.
- Потому что, знайте, ребята, меня очень интересует ваш институт. Потому что было так. В пятидесятых годах и поляки, и венгры проводили исследования над снами. В смысле шпионажа. Это НКВД хотело, потому что у самих русских результаты не было, врубаешь одно с другим?
Дитрих с Гусевым согласно кивнули. Им обоим Ирмина ужасно нравилась.
- В обще, было так, - продолжала та на своем ломаном польском языке. – Поляки первыми напали на идею. Ну, это ваше Управление Безопасности, так? Врубаетесь?
- Мы во все врубаемся, - сказал "Зепп" с каменной миной.
- Ну! И… И этот безопасность отдал материалы русским, потому что Венгрия очень пошла далеко. Разве нет?
- Так, - подтвердил "Полковник" Гусев, хотя ничего не понимал.
- Ну, потому что речь здесь идет про шпионаж во сне. Русские страшно хотели это получить. И забрали все копий материалы из Польши и упаковали в такие ящики. Это повезли в Будапешт в этих ящиках. В Венгрию, в наш институт, чтобы Венгрия могла воспользоваться вашими материалами, потому что методика была другая.
- Какая методика? – буркнул Дитрих.
- Шпионажа во сне, - ответила Ирмина. – Ну, но они съелись.
- Господи Иисусе! Кто себя съел?
- Про русских по-разному говорят, но чтобы сразу каннибалы? – прибавил Иван.
- Русские съели себя сами, - девушка допила свое вино. – Ну, потому что подвезли это в пятьдесят шестом, а там сделалось восстание. И все сгорело в нашем институте. Все венгерские материалы превратились в дым! Все! А вот польские были в металлических ящиках. И часть сохранилась. Малая часть. Кто-то сохранил. Думал, будто бы золото, или что-то подобное. И я напала на них. На клочки бумаги. Напала и прочитала.
- Все о том, что Управление Безопасности знало про шпионаж во сне. – Развеселившийся Гусев глянул на улыбающегося Дитриха. Ему не хотелось оскорблять девушку чистой воды насмешкой.
Ирмина и сама слегка улыбнулась.
- Это хорошие материалы, - сказала она. – Я уже шпионила во сне.
- И чего выследила, детка? – Дитрих пытался не рассмеяться.
- И видела сон про наш разговор. Но не знала, что здесь и с вами. Но мне снилось, - девушка отставила пустой бокал и указала на Гусева. – Тебя называют "Полковник", - после этого перевела руку в сторону Дитриха, целясь в него пальцем, - а тебя "Зепп". Правда?
Оба мужчины поглядели один на другого, на сей раз с изумлением – когда представлялись, своих прозвищ не называли. Девушка глядела на них с чувством удовлетворения.
- У вас должны быть оригиналы тех документов, - сказала Ирмина. – Будем их разыскивать. Завтра мы выявим, до чего вы дошли в проекте "Кал".
- В чем?
- Проект "Уал", - пояснила та, но они все равно ничего не поняли. – Так это назвало Управление Безопасности.
- Ты думаешь, что в нашем институте имеются бумаги чуть ли не пятидесятилетней давности? – спросил Гусев.
- Я знаю, что они есть. Я уже шпионила во сне, - усмехнулась Ирмина, показывая красивые зубы. – Проект "Кал" действует, только он очень опасный. Очень.
Дитрих с Гусевым снова поглядели друг на друга.
- Ты говорил, будто бы началась какая-то игра, - шепнул "Зепп".
- Большая. Ты чувствуешь?
Губной помадой на салфетке Ирмина накаляла им адрес, откуда ее должны были завтра забрать. После этого поднялась заказать для себя еще один бокал вина.
- Ты говорил, что каждая игра желает, чтобы ее выиграли, - сказал Дитрих, когда девушка направилась к бару.
- Вопрос лишь в том, что является выигрышем, - буркнул Гусев.
К счастью, черный пес удирал с поджатым хвостом. Вырезанная из газеты фотография маленькой девочки пока что не очаровывало своей злой силой.
Наступал вечер, прибавляя понемногу багрянца к окружающему морю зелени. Гусев сидел в своем автомобиле на стоянке неподалеку от Народного Зала. Радиоприемник, выставленный на максимум, чего-то выл, сквозь открытые окна вовнутрь попадал вечерний летний ветерок. "Jahrhundredhalle". Гусев глядел на выцветший купол напротив, возведенный из старого доброго немецкого бетона – собственно говоря, конструкция Берга могла быть Вроцлавом будущего. По крайней мере, именно такое производила впечатление, едва выступая над верхушками деревьев.
Гусев, заканчивая уже вторую банку пива, огляделся по стоянке. Мужик в renault scenic бросал мячик двум маленьким пуделям, которые суматошно приносили ему его обратно. Мужчина в "старой стирке", то есть в "ford sierra", глушил водку из фляжки. Тип из небольшого фиатика сосал вино, перелитое в бутылку из-под минеральной воды. Двое молодых, один в "пежо", другой в "дэву" – пили баночное пиво, как и он сам. Боже! Цивилизация бухающих в собственных машинах одиноких мужчин. Гусев знал их всех, хотя ни с кем ни разу не разговаривал. Все знали друг друга. Они даже уже имели "собственные" места на этой стоянке. Радиоприемник на всю катушку, спиртное, а потом поездка по боковым дорогам и тропкам, чтобы избежать полиции. У каждого имелись "надежные" проезды, давным-давно отработанные пути, по которым можно было добраться домой, где их ожидала супруга и все остальное дерьмо. Цивилизация одиноких мужчин, почитателей Бахуса, из которых каждый имел жену, любовницу, случайных телок… Только все это псу под хвост – все они были чертовски одинокими. Пытались не глядеть на других. Прятали глаза за стеклами темных очков. Делали вид, будто у их стоянки имеется какая-то иная цель. Такой мужик мог выпустить собак и заставлять таскать себе мячик или ветку, мог выслушать известия по радио, да хотя бы вымыть стекла в машине. Лишь бы только не возвращаться домой… Гусев знал множество подобных мест. Над Видавой располагались "дачники": лопата на багажник и уже можно бухать, не объясняясь перед женой. На Грюнвальдской площади стояли "ученые", которые никогда не поднимались на кафедру, чтобы прочесть лекцию. На Криках "гуляющие", которые никогда не высаживались из своих машин. На Лётничей – "бизнесмены", объясняющие свое отсутствие дома навалом обязанностей.