- Нет, - ответила Гэйдж.
Пока Оливер рассказывал обо всём Элинор, Оливия смиренно молчала, не пытаясь перебить своего друга по несчастью и вставить пару-тройку своих замечаний. Когда Оливер замолчал, она принялась озвучивать свою версию происходящего.
- Насколько я знаю, ты в этом хоть немного, но разбираешься. И мы подумали, что ты можешь подсказать, что делать?
- Увы, - Бейкер развела руками. - Подсказать я вряд ли смогу. Призраки ведь не со мной заговорили, а с вами. Значит, считают, что только вы способны им помочь. Если это так, то я бессильна.
- И что, совсем нет никаких зацепок?
- Вообще-то это немного рискованно, - неуверенно произнесла Элинор. - Но я могу попробовать помочь вам не столько советом, сколько тем, что на время отправлю вас в прошлое.
- То есть?
- Оливер ведь сказал, что сегодня днем ему виделось что-то вроде отрывка прошлого. Если он сможет передать мне свое видение, я отправлю вас в тот период, и вы досмотрите все до конца. Правда, я не знаю, насколько мне хватит сил... И ещё, я не знаю, сможете ли вы продержаться. Это может оказаться слишком сложным испытанием для психики.
- Я второй день подряд разговариваю с призраками. Что может быть большим испытанием? - хмыкнул Оливер.
- В принципе, согласна, - ответила Бейкер. - Как на это смотришь ты, Оливия?
- Даже не сомневайся в моем согласии.
- Элинор, а ты не можешь вызвать этих самых призраков к себе? - спросил Андерсон. - Мне казалось, колдуньи такими способностями обладают.
- Я не колдунья, - покачала головой девушка. - Мне не дано общаться с потусторонней силой. Я, скорее, начинающий белый маг.
- Белый?
- Белый. Мой готический имидж - не является отражением моей философии.
- Ясно.
- Вот что! Давайте для начала закроем дверь, чтобы нам никто не помешал.
- А, если помешают? - шепотом спросила Оливия, уже предполагая, что ответ будет не самым радостным.
- Если помешают, может случиться многое. И это вряд ли можно назвать хорошим. Например, я не успею закрыть портал воспоминаний, и кто-то из вас останется там навсегда. Нет, тело, конечно, будет в этом времени, а вот душа - там. По сути, это состояние, близкое к смерти. Думаю, вы понимаете, о чём я.
Тезки переглянулись. Идея уже не казалась такой привлекательной. Она и на начальном этапе особого восторга не вызывала, а сейчас тем более. Но все же перспектива каждый день болтать с призраками в списке самых желанных занятий была ещё менее популярной, чем эта затея с переносом во времени.
- Встаньте на середине комнаты, - попросила Элинор. - Закройте глаза. И, пожалуйста, возьмитесь за руки.
Она взяла со своей тумбочки три свечи, поставила их в линию. Взяла спички, зажгла каждую из них. Встала перед ними на колени, закрыла глаза, сложила руки перед грудью и тихо-тихо что-то зашептала.
Оливия на первых порах старалась вслушиваться в то, что произносит соседка, но так как ничего не разобрала, решила, что это безнадежно. Оливер хотел сначала отпустить колкое замечание в адрес начинающей волшебницы, но вовремя прикусил язык, вспомнив, что не стоит мешать девушке, иначе последствия могут быть непредсказуемыми.
Он чувствовал ладонь Оливии в своей ладони, слышал её мерное дыхание и попытался вспомнить свое состояние днем, когда увидел девушку стоящей у окна.
А дальше все завертелось с сумасшедшей скоростью. Он вновь ощутил на себе то, что и днем. Он стоял на месте, но не оставляло ощущение, будто его затягивает куда-то в глубину. И снова нет возможности сдвинуться с места, нет возможности ни слова проронить. Голос Элинор становился все тише, слышался, как через слой ваты. На секунду ему почувствовал, как кто-то осторожно проникает в его мысли, и в тот же момент перед глазами встали все те картины, которые описывала Оливия. Пожар, пожирающий все вокруг. И девушка, мечущаяся по комнате, как мечется загнанный зверь. Пламя, пожирающее её платье, опаляющее кожу, плавящиеся волосы. А потом какой-то мерзкий запах, с настойчивостью пробивающийся в ноздри. Гарь, углекислород, заполняющий пространство вокруг и его собственные легкие.
Кажется, ему только что стал доступен сон Оливии. Он попытался мысленно отмотать все увиденное назад, чтобы внимательно рассмотреть одежду девушки, умирающей от пожара. На ней было то самое красное платье, в котором она представала перед ним каждый раз.
И в этот момент картинка резко сменилась. Теперь он переживал на себе чувства иные. Отчего-то отчаянно защемило сердце, как будто там жила самая сильная боль на свете. Спустя мгновение, Оливер понял, почему все так. Он больше не наблюдал со стороны за тем, как погибала от огня Эдельвейс. Он сам стал участником событий. Тем самым Оскаром, который день за днем наведывался к Оливии и рассказывал о своей возлюбленной. Оливер стоял на основательно задымленном участке, кашлял постоянно и тоже с ужасом понимал, что огонь подбирается к его ногам. Он посмотрел вниз, пытаясь различить, что же на нем надето. Удивительно, но у него это получилось, и густой дым не стал помехой.
Тот самый наряд, который описывала Оливия.
Картинка в очередной раз сменилась, и теперь Оливер снова оказался у комнаты, где девушка стояла у окна с розой в руках. Он снова чувствовал присутствие кого-то постороннего рядом с собой, но не видел его.
Оливия ощущала практически все то же, что и Оливер. Сначала сцена пожара, когда она в один из моментов увидела его, отделенного стеной огня. Затем сцена, схожая с той, что происходила днем. Только сейчас на девушке были не современные вещи, а какое-то ужасно неудобное платье, серое с жемчужным отливом и шляпка, завязывающаяся широкими лентами под подбородком. Оливия стояла у окна, сжимала в руке полураскрывшийся бутон розы и целовала его лепестки.
Обстановка вокруг мало напоминала интерьер современного 'Роузтауна'. Общее у них оказалось лишь название.
Оливия услышала шаги, обернулась. У двери стоял он... Оливер. То есть, это, конечно же, был Оскар. А она сама сейчас носила имя Эдельвейс.
- Оскар, - нежно произнесла она и сама зарделась не хуже Камиллы.
- Эдельвейс.
Парень нерешительно топтался у входа в комнату. Естественно. Иные времена, иные нравы. В то время непринято было оставаться девушке наедине с парнем. Рядом обязательно должна была находиться компаньонка. Потому-то Оскар и стоял у дверей. Точь-в-точь, как Оливер днём.
Эдельвейс подошла к двери, не решаясь поднять взгляд на своего собеседника.
- Что привело тебя сюда? - спросила тихо.
- Я просто хотел увидеть тебя, - ответил он.
Она нерешительно протянула ему руку, затянутую в кружевную перчатку. На секунду пальцы соприкоснулись.
Оливер почувствовал, что их рукопожатие с Оливией на мгновение стало точно таким же. Едва ощутимое соприкосновение, минимальное. Но потом девушка вновь схватила его за руку и сжала сильно-сильно.
- Ты же понимаешь, что это небезопасно. Меня снова будут ругать.
- Условности! - воскликнул Оскар немного зло. - Они вечно мешают нам.
- Оскар, не сердись, - Эдельвейс улыбнулась. - Не стоит портить такое прекрасное мгновение спорами.
- Сегодня вечером бал...
- Да, я знаю, любимый. Как раз по этому случаю, отец прислал мне подарок. Знаешь, что это?
- Нет.
- Это новое платье. Оно такое очаровательное, - девушка была счастлива, рассказывая о своем новом наряде Оскару. - Не описать словами, как оно прекрасно. И, самое главное, оно идеально подходит к твоему подарку.
Она показала Оскару раскрытую ладонь, на которой лежала роза.
- Тебе понравился мой подарок? - спросил Оскар немного неуверенно.
- Очень. Это же тот самый куст, да?
- Да. Куст, который мы посадили вместе...
-... в знак нашей любви.
- Я обязательно приколю эту розу к поясу платья.
- Ты будешь самой очаровательной леди на этом балу, Эдельвейс.
- А ты самым очаровательным кавалером, Оскар.
Девушка тихонько хихикнула, открыла дверь шире, посмотрела по сторонам, надеясь, что никого нет поблизости. А, когда убедилась в этом, наклонилась и мягко коснулась губами щеки своего любимого.