- И когда я успела стать для тебя дорогим человеком? - засмеялась девушка. - Совсем недавно ты говорил обратное.
Оливер приложил палец к её губам.
- Не порть такой момент своими ехидными замечаниями. Договорились?
Девушка послушно кивнула и тут же отвела взгляд.
Андерсон наклонился немного, прижался лбом к её лбу и произнес тихо:
- Лив, это не глупая шутка и не очередное помутнение рассудка. Я считаю тебя дорогим и близким человеком. И дело не в том, что я, поддавшись натиску воспоминаний, решил записать тебя в потенциальные невесты, и не в том, что мне вдруг захотелось поиграть. Дело в том, что... Мне не удается передать словами то, что я испытываю, но, если говорить откровенно, то я чувствую... Я испытываю... Нет, не так. Я знаю. Да, именно знаю, что мы с тобой знакомы давно. Очень давно, и эта связь тянется не год, не два и даже не сто лет. Мне кажется, что ты всегда была рядом со мной, во всех жизнях, что мне доводилось прожить на свете. И сейчас я уверен в том, что, если мы ещё раз появимся на свет, в новом теле, с новыми именами, новой внешностью, я всё равно узнаю тебя. И снова потянусь к тебе. Расставшись однажды, мы вновь и вновь будем находить друг друга. Узнаем. Не можем не узнать...
- Не знаю, насколько правдивы твои слова, но звучит занимательно.
- Почему занимательно?
- За столько жизней и перерождений мы успеем основательно надоесть друг другу.
- Ты вечно портишь такие романтические моменты, - засмеялся Андерсон. - Ну, почему ты такая?
- Потому что я - это я, - ответила Оливия.
- А другая тебе и не нужна, - донесся до Оливера голос Эдельвейс.
Призрак приветливо помахал ему из-за двери.
Золотистое сияние, перенесшее Оливию и Оливера в домик на окраине леса, снова начало набирать силу.
Гэйдж потянулась к перчатке, лежавшей на полу. Оскар не сказал, с какой целью оставил здесь сувенир, но девушка и без подсказок всё правильно истолковала. Продолжая сжимать ладонь Оливера, она подбросила перчатку вверх и зажмурилась. Легкий кусочек материи взлетел вверх, а обратно так и не упал. Оскар, невидимый сейчас для обоих, подхватил свою вещь, натянул перчатку на руку, щелкнул пальцами.
Оливия сильнее вцепилась в Оливера, боясь потеряться во время перемещения в пространстве. Сияние целиком затопило их, поглощая. Оно было теплым, ласкало кожу, подобно солнечным лучам. Девушка ощущала легкость во всем теле и какую-то совершенно поразительную радость в душе...
Приземление оказалось не из приятных. Портал открылся не там, где прежде, а потому Оливия в обнимку с Андерсоном оказалась в комнате мальчиков, а не в коридоре. Вернуться незамеченными не получилось. Соседи Оливера тут же схватились за телефоны, пытаясь рассмотреть с помощью тусклой подсветки дисплея, что происходит. Оливия чувствовала себя, удивительно глупо. Думала попутно о том, что лучше было попасть в сад, чем в чужую спальню.
- Что тут происходит? - прохрипел сонно Джастин.
Тайлер, уже приученный к неким странностям, вида не подал.
- Ничего! - огрызнулся Оливер. - Спокойной всем ночи.
- А злиться-то зачем? - удивился Грин.
Не дождавшись ответа, он снова натянул одеяло на голову, чтобы никто и ничто не отвлекало от здорового, крепкого сна.
Андерсон, по-видимому, тоже особой радости от приземления не испытывал. Неловкая ситуация, в которой они с Оливией оказались, изрядно подпортила ему настроение. Оливер ничего не говорил, чтобы лишний раз не сболтнуть глупость. Он просто молча потянул тезку к выходу из комнаты. И только оказавшись в коридоре, позволил себе выпустить пар. Пару раз ударил носком ботинка по стене, а потом, размахнувшись, ударил по ней ещё и кулаком. Последнее оказалось лишним. Оливер сбил себе костяшки, и теперь морщился от неприятного, саднящего чувства.
- Боже мой! За столько лет, прожитых на белом свете, ты так и не поумнел, - заявила Оливия.
Взяла Андерсона за руку и подула на нее.
- Зато ты за эти годы стала слишком язвительной, - отпарировал он.
- Надо же ставить тебя на место. Не в той жизни, так хоть в этой...
Девушка замолчала. И Оливер тоже молчал. Оба с удивлением поняли, что относятся к роману Оскара и Эдельвейс не как к чему-то пугающему, а как к неотъемлемой части своей жизни. История с перерождением уже не казалась странной и нереальной; даже в ней нашлось определенное очарование.
Не сговариваясь, тезки засмеялись. Сначала тихо, а потом в голос, не сдерживая эмоции. Они смеялись и никак не могли остановиться. О том, что время позднее и нужно держать себя в руках, они не думали. Это оказалось второстепенно.
- Пожалуй, пора спать, - отсмеявшись, заметила Оливия. - Время позднее...
- И неизвестно, какие приключения свалятся на нашу голову завтра, - продолжил Оливер.
- Да. Именно это я и хотела сказать.
- А сказал я.
- И что это значит?
- У умных людей мысли сходятся, - улыбнулся Андерсон.
- Тогда спокойной ночи, умный человек.
- И тебе.
Некоторое время Оливер сомневался в правильности своего поступка, но в борьбе разума и чувств последние одержали победу. Отогнав все сомнения, Андерсон наклонился и чмокнул Оливию в щеку, а потом, воспользовавшись растерянностью, щелкнул девушку по носу. В точности, как Оскар.
Этот спонтанный поцелуй в щеку вызвал у Оливии шквал эмоций. Причиной тому было осознание, что он предназначался именно ей, а не Эдельвейс. Стало немного не по себе. И на щеках, наверное, впервые в жизни проступил слабый румянец.
- А говорила - не краснеешь, - засмеялся Оливер. - Лгунишка!
- Иди уже спать! - рявкнула Оливия.
- Иду, иду, - ответил Андерсон.
Он развернулся, направляясь в свою комнату, а Гэйдж так и осталась стоять у двери. Никак не могла себя заставить зайти внутрь помещения и уснуть. О том, чтобы утром сделать вид, будто ничего не было, даже речи не шло.
Глава 12. Одна на двоих тайна.
К завтраку тезки спустились позже всех. В столовой появились практически одновременно, едва не столкнулись у двери. Впервые за время пребывания в пансионате улыбнулись друг другу с утра, а не обменялись уничтожающими взглядами.
- Доброе утро, - произнес Оливер.
- Доброе, - отозвалась Оливия.
Андерсон отошел в сторону, пропуская девушку первой.
Стелла, сидевшая на своем обычном месте, намазывала масло на хлеб. Подняла глаза и тут же выронила бутерброд. Гэйдж проследила за его полетом и резюмировала:
- Закон бутерброда. Как всегда, маслом вниз.
Присев за стол, потянулась к хлебнице и взяла оттуда круассан с клубничной начинкой. Повернулась к Элинор, сидевшей рядом, и попросила:
- Передай мне кофейник, пожалуйста. Кстати, всем доброе утро.
- Доброе утро, - откликнулись все, сидевшие за столом, кроме Стеллы и её подруг.
Ванда и Андреа до сих пор не могли простить Оливии выходку в саду, а потому предпочитали держаться от нее на расстоянии. Стелла пару раз моргнула, бросила нож на стол, протерла глаза, стараясь удостовериться в том, что зрение её не обманывает. Взгляд метался с Оливера на Оливию и обратно.
- Как вы здесь оказались? - в конце концов, прошептала она.
- А где мы должны быть? - миролюбиво поинтересовалась Гэйдж.
- Это же не выдумка. Я своими глазами видела, как вы исчезли из коридора. Вы в воздухе растворились, а теперь...
- Когда это?
- Сегодня ночью. Они, - Стелла невежливо ткнула пальцем в Элинор и Камиллу, - тому свидетельницы. Вы с Оливером растворились в воздухе. Так все и было. Было же?
Элинор и Камилла переглянулись. Лоренс отрицательно покачала головой.
- Нет. Ничего подобного не было, - ответила равнодушным тоном Бейкер. - Тебе, наверное, приснилось.
- Мне не приснилось! - повысила голос шатенка. - Оливер меня вчера задушить пытался. У меня, наверняка, синяки на шее остались.
Она откинула волосы назад, чтобы продемонстрировать всем следы, но тем самым только усугубила свое положение. На коже не было никаких следов.
Обитатели пансионата начали перешептываться, кое-кто даже посмеивался над девушкой. Стелла чувствовала себя отвратительно. Она была уверена: ночью тезки исчезали с территории пансионата. Ей это не приснилось! Но все вокруг, в один голос утверждали обратное. Говорили, что она всё придумала.