– Ну вот мы и дошли, – негромко сказал Роун, больше себе, чем Кариму. Кузен слабо усмехнулся, но промолчал.
Роуна учили разбираться в ранах и обрабатывать легкие ранения, но что-то подсказывало ему, что здесь имеет место магия. А магические раны вдвойне опасны, потому что стоит при лечении использовать не то заклятие – и станет только хуже.
Они стояли перед широкой лестницей, дугой уводящей куда-то наверх, в полумрак. Еще был темный коридор, откуда веяло нестерпимым холодом.
Роун прищурился, разглядывая лестницу и коридор. Потом решил довериться магии и вытянул руку вперед. Перстень замерцал, над ним появился крохотный полупрозрачный мотылек из огня и полетел к лестнице. Роун поудобнее подхватил Карима и шагнул к ступенькам. В дверь никто не ломился.
– Тут все как будто изо льда, – заметил Роун негромко, проверяя, не скользкие ли ступеньки. Мотылек порхал впереди, освещая путь. – И за нами никто не идет.
– Я так и думал, – с трудом выговорил Карим. Роун не видел его лица – Карим опустил голову, тяжело дышал и зажимал рану одной рукой, второй держась за Роуна.
– Сильно зацепили? Давай посмотрим…
– Нет, – Карим сказал это решительно, не позволяя Роуну остановиться. – Времени мало. Идем.
Роун открыл рот, чтобы возразить, но в этот момент почувствовал исходящее от Карима тепло. Он чуть не споткнулся, ухватился за перила, посмотрел на кузена. Тот по-прежнему держал руку прижатой к плечу, и под ладонью мерцал неяркий золотистый свет. Роун не удержался от усмешки:
– Давно бы так!
– Думаешь, легко? – слабо огрызнулся Карим, не смотря на него.
Лестница привела их к двери, почти такой же большой, как входная. Дверь была украшена ледяными узорами, напоминающими переплетения плюща. Роун подошел и толкнул створку.
Они оказались на пороге огромного круглого зала. Стены состояли из множества граней, и у Роуна появилось чувство, что они попали внутрь большого стеклянного стакана. Пластины прозрачного льда сияли при свете, который исходил от висевшего в воздухе серебристого шара. Пол под ногами тоже был ледяной, как и уходивший в темноту потолок.
У высокого окна спиной к ним стояла женщина в белоснежном платье. Светлые волосы были уложены в замысловатую прическу. Осанка женщины была поистине королевской. Снежные скалы за окном только подчеркивали холодное великолепие этого места и его хозяйки.
Карим что-то пробормотал, высвободился из хватки Роуна и опустился на пол. Роуна вдруг пронзило острое ощущение, что все это он уже видел. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить сон, и он потрясенно охнул. Меч в руке вдруг стал казаться тяжелее.
Он уже знал, что услышит, и все же слова хозяйки повергли его в легкий ступор:
– Вам удалось добраться до замка.
– Удалось, – выговорил он с трудом, борясь с потоком холодной магии, которую направили против него. Карим все так же неподвижно сидел у стены, и Роун впервые по-настоящему испугался за него.
– Это неважно, – равнодушно отозвалась женщина, не поворачиваясь к ним. – Вы все равно умрете. Твой друг – чуть раньше, но мучительнее.
– Почему? – Роун сжал рукоять меча, и это придало ему сил. – Что ты с ним сделала?
Женщина издала смешок, за который Роуну захотелось ударить ее. Паника внутри росла.
– Пустошь не любит чужаков.
– Но ведь и ты… – прохрипел Карим, – ты тоже чужая, Стейнмунн.
Как Роун и ожидал, хозяйка растерялась, услышав свое имя. Пусть и мимолетная, но ее растерянность позволила скинуть с себя морок, так что Роун снова был настроен решительно. Не сводя глаз с женщины, он наклонился к кузену:
– Встать сможешь?
Карим ухватился за протянутую руку и поднялся на ноги. Его пошатывало, но на хозяйку замка он смотрел насмешливо, почти презрительно.
– Откуда ты знаешь? – женщина наконец повернулась к ним, сжимая кулаки. – Мое имя… а впрочем, это не имеет никакого значения.
Она быстро успокоилась и теперь смотрела на незваных гостей свысока, окутывая их ледяной магией. Роун понимал, что если артефакт даст сбой, останется надеяться только на магический резерв Карима – а тот сейчас без остатка уходил на то, чтобы залечить рану.
Роун смотрел на Стейнмунн и против воли восхищался ее красотой. Королева Вечных снегов оставалась все такой же юной и прекрасной, вот только сияние ее глаз совершенно не грело. Напротив – казалось, она может заморозить одним взглядом.
– Это мое королевство, – наконец сказала Стейнмунн, разведя руки в стороны. Ее голос был низким и тягучим. – Здесь все принадлежит мне. И чужаки, осмелившиеся нарушить покой Пустоши, понесут наказание – смерть.