Время, казалось, остановилось. Роуну казалось, что он физически может ощущать, как невообразимо медленно падают льдинки из верхней части часов в нижнюю. И то, что это тоже морок, чары замка, он понял, только когда Карим положил руку ему на плечо и проговорил:
– Приди в себя.
Роун кинул на него обеспокоенный взгляд. Карим мотнул головой – «все в порядке», и посмотрел на Стейнмунн, насмешливо прищурившись:
– Все те же фокусы. Не надоело?
– Откуда ты знаешь? – шепотом поинтересовался Роун. Карим не ответил ему. Он смотрел на Королеву, а она наконец-то уделила ему внимание.
– Южанин – и знаешь так много, – протянула Королева задумчиво, рассматривая Карима. Роун чувствовал, что рука кузена подрагивает от напряжения – слишком много магии требовало быстрое исцеление ран. В какой уже раз он остро пожалел, что у него нет Дара, чтобы помочь Кариму.
– Люблю читать старые книги, – светским тоном отозвался Карим. Выпрямился, расправил плечи и, помедлив, убрал руку. Роун перевел взгляд с него на Стейнмунн, потом обратно. Осознал, что Карим держит себя как равный Королеве, и ощутил укол зависти: он-то, наследный принц Вангейта, и близко не подошел к такому уровню.
Стейнмунн, казалось, чего-то ждала и прислушивалась к вою ветра снаружи. Карим не стал терпеть тишину и спокойно, уверенно заявил:
– Мне нужно, чтобы ты забрала излишек моего Дара, Стейнмунн.
– Вот как? – Стейнмунн подняла брови, чуть сдвинулась с места, отчего платье зашелестело – как будто осыпались льдинки. – Забрать излишек… а что, если я заберу его весь, твой Дар? – Она прищурилась, холодно улыбнулась. – Выживет ли принц Арифы после такого?
Карим ответил не менее холодной улыбкой:
– Не беспокойся за меня.
– И что же я получу взамен? – Стейнмунн выглядела самую чуточку заинтересованной. Роун мрачно подумал, не получает ли она удовольствие от происходящего, но потом отбросил эту мысль. Замороженное сердце не может ничего чувствовать.
– Действительно, – пробормотал он, не желая быть третьим лишним в светской беседе, – что же принц Арифы может предложить Королеве Пустоши?
Чего он никак не ожидал, так это внезапного приступа ярости у Стейнмунн. Королева обожгла его взглядом, высоким голосом проговорила:
– Пустоши? Смеешь считать меня настолько ничтожной, принц без Дара?
– Знаешь, я тоже вижу вокруг только снежную пустыню, – поддержал кузена Карим. – Принцы лгать не станут, Королева.
Стейнмунн несколько секунд смотрела на него оценивающим взглядом, потом неожиданно рассмеялась, откидывая голову назад. Смех у нее оказался на удивление мелодичным и приятным. А вот взгляд – нет.
– Скоро и ваши земли будут под моей властью, принцы, – отозвалась она почти ласковым тоном. Карим фыркнул:
– Чтобы превратить в Пустошь свое родное королевство, тебе понадобилось сто лет. Меревинд не пускает тебя дальше. Как же ты собираешься добраться до Арифы? Не иначе, как в мечтах!
– Что ты ее злишь? – не выдержал Роун и шепотом спросил у кузена. Тот нетерпеливо мотнул головой, не сводя взгляда с разгневанной – и прекрасной даже в гневе – Королевы:
– Хочу понять ее, – он не понижал голоса. – Хочу узнать, можно ли ее вернуть.
Роун от изумления открыл рот. Кузен явно позабыл поделиться с ним подобными соображениями, и Роуну было сложно сразу переварить информацию.
Стейнмунн издала смешок, сделала шаг в сторону:
– Какая занятная пара пожаловала в гости. Один желает доказать самому себе, что достоин трона, но способен только на безрассудные поступки, – она посмотрела на Роуна, и тот почувствовал озноб. – Другой – самоуверенный, не терпящий поражений – и увы, так часто с ними встречающийся, – Стейнмунн смотрела теперь на Карима, с издевательским сочувствием. – И оба чего-то от меня хотят.
Она сделала паузу, потерла подбородок пальцем, не сводя пронзительного взгляда с гостей. Карим хранил молчание, и Роун решил последовать его примеру. Все равно в голове у него был сумбур. Стейнмунн бы только посмеялась и сказала, что один из принцев еще и разговаривать нормально не умеет.
Первой затянувшееся молчание нарушила Стейнмунн:
– Так что ты готов мне дать, принц Арифы? Ты желаешь, чтобы я забрала тот огонь, что иссушает тебя изнутри…
Карим не удержался от дрожи. Быстро взял себя в руки и высокомерно кивнул:
– За это я готов дать тебе шанс, Стейнмунн. Я верю, что в тебе осталось добро…