Бранд пожал плечами. Он очень надеялся, что Каид не знает. Так у Роуна еще оставался шанс вернуться, не столкнувшись с агентами главного советника.
– Я даже рад, что Роун ушел, – заметил он. Азиза удивленно посмотрела на него. – Потому что Каид наверняка убил бы его, чтобы не допустить ни малейшего шанса. А так – он может вернуться Одаренным.
«Или не вернуться вообще». Он не произнес этих слов, но Азиза поняла его. Она вообще улавливала его мысли и идеи так быстро, словно умела читать мысли. Бранду иногда становилось не по себе.
12
Пробуждение Дара
Тернового короля у замка не было – как и вообще никого: ни призраков, ни гоблинов. Неестественная тишина давила; хотелось закричать, чтобы разрушить эту плотную завесу.
– Кажется, нас не ждали, – предположил Карим насмешливо, оглядывая площадку, по краям которой клубился туман. – Прекрасно!
– Не уверен, – проворчал Роун. – Мне не нравится эта тишина.
– Могу наступить тебе на ногу, чтобы не было так тихо, – предложил Карим. Роун фыркнул:
– Чего это ты такой веселый? Может, еще какой морок поймал?
– Она пытается, – отозвался Карим рассеянно. Встретив недоуменный взгляд, пояснил: – Стейнмунн – или настоящим хозяевам этого места – не нравится, что мы живы. Почему, как ты думаешь, я не активирую Дар на полную мощность?
– Я думал, ты переключился на исцеление.
– Нет, с этим проблем уже нет. Просто искусственную магию Пустошь не может погасить так легко, – Карим улыбнулся так злорадно, что Роун невольно тоже усмехнулся. – Местные призраки любят свеженькую магию. Из нее они и плетут свои чары, заманивая людей на смерть. Но если ты не светишься, они ничего не могут сделать.
– Знаешь, – выговорил Роун ошеломленно, – я тут подумал, что могу подождать с получением Дара, пока не вернемся домой.
Улыбка Карима стала задумчивой и немного печальной:
– Боюсь, это от нас не зависит…
В замок они входили, чувствуя себя безумно уставшими, но победившими в поединке с невидимым противником. Никто, однако, не обманывался кажущейся легкостью победы: Пустошь никогда не отпускала так просто.
Стейнмунн стояла у окна. На фоне разгоревшегося Сияния ее силуэт казался точеным и невероятно изящным. Роун снова залюбовался ею, но тут же одернул себя: возможно, это тоже был морок. Неважно, что у него нет Дара – вдруг Королева может использовать искусственную магию артефакта?
Тишину нарушил голос Карима:
– Время выполнять обещания.
Роун шагнул вперед, протянул цветок эдельвейса:
– Мы свою часть сделки выполнили.
Стейнмунн медленно повернулась к ним. Почему-то она сперва посмотрела на Карима, и это слегка задело Роуна: он-то стоял ближе, да и цветок был у него. Но Стейнмунн протянула низким голосом:
– А ты умен, южанин. Но не будь с тобой принца Вангейта, – она перевела взгляд на Роуна, – ты бы погиб, как и многие до тебя.
– Мне повезло, – отозвался Карим небрежно. Стейнмунн холодно улыбнулась:
– Даже тебе не может везти вечно.
– Мне и не нужна вечность, – прервал ее Карим, шагнул вперед. Забрал у Роуна цветок и чуть ли не силой заставил Королеву взять его: взял ее за руку, разжал пальцы и шлепнул цветок на ладонь. При этом у него ничуть не изменилось выражение лица – надменное, холодное – или осанка. – Дай мне то, ради чего я здесь, Стейнмунн.
Он продолжал стоять напротив Королевы, с гордо поднятой головой и прямым взглядом, и Роун сам себе показался неуклюжим, не достойным даже стоять рядом с настоящими королями… Он тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, и как можно непринужденнее заметил:
– Кажется, мы здесь загостились. Пора бы и домой.
Королева издала смешок, по-прежнему не глядя на Роуна. Она не забирала цветок, а Карим упрямо держал его, так что эдельвейс был зажат между ладонями. Роун ощутил укол ревности, но быстро справился с ним, шагнул вперед и дотронулся до плеча Карима…
И был поражен: как Карим терпит этот обжигающий холод, которым Стейнмунн его испытывала! Даже ему, Роуну, было сложно вытерпеть – а Карим даже не подавал вида. Разве что сжимал губы плотно, да поза была напряженной.
Стейнмунн смотрела, не моргая, словно стараясь заморозить одним взглядом. Роун сделал глубокий вдох, готовясь к боли, задержал дыхание и мягко, но решительно отобрал эдельвейс у кузена, заменив его ладонь своей. Безмятежно улыбнулся Стейнмунн:
– Это все-таки мой трофей. Спасибо, брат, – он задвинул Карима за спину, надеясь, что выглядит так же круто. Удивительно, но никакого холода он не чувствовал, и поразмыслив немного, подумал, что это опять же его благословение – то, что он не Одаренный.