Бранд помолчал, затем кивнул:
– Не наделай глупостей.
– Не наделаю, – Роун нетерпеливо махнул ему и пошел прочь.
Улицы Вангейта он знал хорошо, и не заблудился бы, даже если бы не горели лампы на столбах. Уж кем-кем, а изнеженным домоседом он точно не был. Раньше мама ужасалась, когда он возвращался домой после прогулок, иногда и после небольшой драки, но Роун в конце концов выбил себе право ходить по родному городу, пусть и в сопровождении кузена. Беспокойство матери не исчезло совсем, но уменьшилось. Отец встал на сторону сына, и как-то рассказал о своей юности. Роуна немало позабавило, что папа, оказывается, не всегда был тем сдержанным и рассудительным королем, которого все знают. В молодости Бьерн успел побыть путешественником, охотником, даже на спор пару месяцев проработал подмастерьем у пекаря. Так что отчаянное стремление сына к свободе было ему близко и понятно.
Роун ни за что на свете не признался бы никому – даже отцу, с которым у него были отличные отношения, даже себе самому, – что его все больше пугает приближающаяся церемония инициации, в ходе которой выяснится, есть ли у него способности к магии. Страх он предпочитал маскировать бравадой, злостью, равнодушием – чем угодно. И еще – ему все больше нравилось быть в одиночестве или среди тех, кому было все равно, кто он на самом деле. И если бы не понимание, что он ужасно огорчит маму с папой, Роун бы наверняка ушел в далекий поход с группой охотников или разведчиков. Но приходилось терпеть.
Дойдя до перекрестка, он остановился и задумался, куда идти дальше. На улицах почти никого не осталось, только редкие прохожие да стражники. В окнах трактиров горел свет, но в большинстве домов уже спали. К друзьям заходить не хотелось.
Роун вздохнул и опустился на землю прямо там, где стоял. Прислонился к стене, закрыл глаза. Холода он не чувствовал: напитанный огненной магией перстень, полученный от матери, позволял не беспокоиться о таких вещах.
– Вот и все, на что способен принц Вангейта, – проговорил он негромко. – Носить с собой артефакты мамы, но самому не уметь даже спичку зажечь. Да уж, наследник из тебя так себе…
– Шел бы ты домой, маменькин сынок, – раздался вдруг рядом презрительный голос. Роун вздрогнул, обернулся – и встретился взглядом с недавним противником. Тот стоял по ту сторону решетки, скрестив руки на груди, и выглядел так, словно находится в тронном зале дворца. Роун только сейчас понял, что остановился у тюрьмы. А еще – что окно камеры открыто, на улице очень холодно и ветрено, но заключенный, кажется, даже не замечает этого.
– Тебе что, совсем не холодно? – вырвалось у него. Южанин раздражающе усмехнулся:
– Нет. А тебе, маленький принц?
– Не твоего ума дело, – грубо откликнулся Роун и снова прислонился к стене.
Разговаривать с заключенным, пусть даже с позиции победителя, не позволяла задетая гордость; уйти – любопытство. Роун боролся с собой, когда обидчик снова подал голос:
– Правду говорят, что у тебя Дара нет?
Роун пробурчал ругательство. Заключенный только хохотнул и взялся руками за прутья решетки. Роун снова поразился: мороз крепчал, а у парня не было ни перчаток, ни теплой куртки, но холод был ему не страшен. Согревающий артефакт? Так стражники должны были отобрать любой предмет с магической аурой. Значит, надо их проведать и сделать выговор за нарушение порядка.
Однако южанин все не успокаивался:
– И по городу ты бродишь потому, что потерял надежду стать королем?
– Нет! – рявкнул Роун – и тут же пожалел, что не сдержался. Ухмылка южанина была столь пакостной, что Роуну захотелось снова врезать ему. Но не драться же с заключенным? Это было бы ниже достоинства короля… возможного короля.
– Хочешь, чтобы я поверил, что ты не трусишь? – спросил заключенный таким мирным тоном, словно они находились на светском рауте. Роун раздраженно фыркнул, размышляя над ответом. – Тогда предлагаю спор.
– К чему бы мне соглашаться? – ядовито поинтересовался Роун. Южанин быстро и почти добродушно улыбнулся, и эта неожиданная улыбка удивила Роуна:
– Ну, а почему тогда ты полез со мной драться? Разве не доказывая свою правоту?
– Просто захотелось тебе навалять, – буркнул Роун, не глядя на него.
– Причина, достойная драки.
– Ну все, с меня довольно! – зарычал Роун, вскочил на ноги и бросился на поиски стражи. То ли чтобы дать им нагоняй по поводу артефакта у заключенного, то ли чтобы действительно навалять ему.
Странное дело, но стражи он не нашел. Никого у входа в тюрьму, в коридорах или комнатах – словно бы все разом куда-то ушли. Роун шел дальше и хмурился. Куда могли уйти все? Неужели что-то случилось? Нет, вон висит на стене магическая карта, на которой показывается состояние каждого стражника, и судя по ней, все живы и здоровы. Вот только куда-то пропали.