Карим закрыл глаза, глубоко вздохнул. Камень холодил спину, свежий ветерок с реки трепал волосы.
Кто-то встал рядом, закрывая солнце. Карим негромко и спокойно попросил:
– Не мог бы ты отойти в сторонку?
Незваный гость помолчал, потом фыркнул и опустился на корточки. Карим вздохнул и повернулся к нему, намеренный попросить уйти уже более жестко. Но стоило ему встретить насмешливый взгляд синих глаз, как он оторопел.
Гость теперь улыбался так широко, что у Карима почему-то защемило сердце. Он сглотнул, медленно поднялся на ноги, так что теперь смотрел на юношу сверху вниз. Сердце на миг остановилось, а потом понеслось вскачь.
– Вот уж не ожидал такого теплого приема, – притворился обиженным синеглазый, покачал головой и тоже встал. Карим пересохшими губами выговорил:
– Это ты? На самом деле ты?
– Ага. Я – это на самом деле я, – со смешком отозвался Роун. – Кем же мне еще быть?
Карим быстро шагнул вперед и заключил Роуна в крепкие объятия. Тот сдавленно охнул:
– Эй, больно!
– Я думал, ты погиб, – Карим не ослаблял хватки. Роун пах речной водой, травой и самую чуточку – снегом. – Думал, Пустошь тебя забрала.
– Ну, если ты все это время лил горькие слезы, то я тебя, так и быть, прощу, – великодушно заявил Роун, смеясь. Карим отстранился, вгляделся в лицо кузена. Роун похудел, выглядел усталым, но в целом здоровым. И у него были теплые руки.
– Мне жаль, что она забрала твой Дар, – Роун словно читал его мысли, и говорил серьезно. Карим затряс головой:
– Плевать! Это такие пустяки.
Он с трудом перевел дыхание, пытаясь избавиться от комка в горле. Роун улыбнулся – мягко и понимающе, сжал ладонями его плечи и кивнул:
– Мы выбрались. Мы это сделали.
– И ты станешь королем.
– Думаешь, я достоин?
– Думаю, это не мне решать, – отозвался Карим с улыбкой. Груз на сердце начал таять, как залежавшийся в тенистых ущельях снег. – Наверняка, Дар уже сообщил твоим родителям, что ты жив. Пойдем быстрее.
Действительно, король с королевой уже знали о возвращении сына. Далия не стала ждать, пока Роун придет к ней, и сама выбежала ему навстречу. Не успели Роун с Каримом дойти до дворцовых ворот, как оказались лицом к лицу с королевой. Плача и смеясь, Далия обнимала сына, целуя его куда придется; Роун делал вид, что пытается отбиться, но в конце концов крепко обнял маму и затих, уткнувшись лицом ей в волосы. Бьерн присоединился чуть позже.
Азиза не желала отпускать брата и держала его за руку. Бранд стоял чуть поодаль, пока Азиза не потянулась к нему, нашла его пальцы и сжала. Может, сделала она это, только чтобы он не чувствовал себя одиноко, но Бранд очень смутился, особенно когда заметил, что Карим все видит. Однако вырывать руку у принцессы не стал. Карим только улыбнулся и отвел взгляд.
Из-за недавних событий церемонию инициации проводили позже, чем это случалось обычно. Карим язвительно заметил, что законы, выдуманные Духами, теперь ничего не значат. Ведь если инициация королей и в самом деле была связана с неким давним законом Духов, которые таким образом получали неразрывную связь с будущим правителем и узнавали его слабые места, то теперь они, если и остались еще в мире людей, вынуждены были скрываться в долине на самом краю света, зализывая раны.
Роун, на первый взгляд, относился к предстоящей церемонии достаточно легкомысленно, предпочитая пропадать в городе и помогать убирать улицы и дома. На увещевания, что пора готовиться и учить слова приветствия, он только отмахивался и сбегал. Далия волновалась, что все пойдет не так, как надо, а Бьерн, сдерживая улыбку, успокаивал ее: «Наш сын вернулся из Пустоши, моя королева, а ты беспокоишься за него, как будто ему пять лет».
Однако Бранд, который по-прежнему сопровождал принца практически во всех его вылазках в город, замечал, что Роун сильно изменился. Прежде он избегал любой ответственности и раздражался, когда ему нужно было сделать что-то, не входившее в его собственные планы. Теперь же Роун стал спокойнее, рассудительнее – и хотя все так же мог влезть в спор или драку, отстаивая свои убеждения, но делал это заметно реже.
Весть о том, что это принц Вангейта вместе с кузеном из Арифы сразился с Духами Пустоши и Королевой Вечных снегов, облетела королевство, и в одночасье Роун с Каримом стали живыми легендами. Роуну не нравилось, что его теперь узнают на улицах и он не может притвориться простым охотником, но вместе с тем он не скрывал, что доволен.
Карим же привлекал внимание девушек: то и дело рядом с ним какая-нибудь горожанка подворачивала ногу, поскальзывалась на ровном месте или делала вид, что несет ужасно тяжелую корзину. Карим уже наловчился предсказывать такое, и ему почти всегда удавалось сбежать. Однако несколько раз претендентки на его сердце и руку оказывались быстрее, и принцу не оставалось ничего другого, кроме как помочь. Роуна это веселило, и он отпускал ехидные шуточки, когда кузен наконец отделывался от поклонницы. Карим отвечал непечатным словом и отказывался обсуждать эту тему.