— Не забывай о непредсказуемой, — вполголоса сказала ему Мира.
Дарейс стиснул челюсти с такой силой, что скрипнули зубы. О Хранительнице он не посмел забыть, как не мог забыть о своей королеве. Последняя была хрупкой, почти воздушной, беззащитной девочкой, которой сама судьба велела быть сильной. А он обещал быть рядом, оберегать, подсказывать. Тэйна… Эта девушка была другой, именно поэтому он обратил внимание на сестру врага. Сильная, храбрая до безрассудства, самостоятельная. Не смог не заметить, не откликнуться на ее внезапно вспыхнувшее чувство. Вот только принесет ли им радость эта нечаянная любовь? Эрт Баралис горько усмехнулся — он в чудеса не верил…
— Уходи! — Мирель прервала его размышления, ворвалась в его мысли, смешала их, вернула в реальность.
— У вас выработана стратегия? — прежнее хладнокровие вернулось к нему.
— Не сомневайся! — убежденно кивнула Мира, пряча безумную и одновременно печальную усмешку.
Дарейс посчитал своим долгом сообщить ей:
— В Нордуэлл привезли двенадцать ар-де-мейцев. Все строители. С ними семьи.
Мирель вскинула брови, задавая немой вопрос, задаваясь желанием узнать, зачем лорду маги-строители. Дарейс повел плечами и быстрым взглядом указал на застывшую в напряжении Тэйну, давая понять, от кого получил известие. Мира кивнула и посмотрела на подругу.
— Выводи его, а я позабочусь о Риане.
— Зачем? — Тэйну нельзя считать глупышкой.
— Он нравится мне, в отличие от другого твоего брата, — Мирель слукавила, но Тэйна приняла ответ.
— Хорошо, — перевела взор на Дарейса. — Теперь у тебя нет шанса отказаться!
Он шутливо склонил голову:
— Слушаюсь и повинуюсь!
Мире снова пришлось изумиться — оказываться эрт Баралис умеет шутить! А еще… Королева поспешно отвернулась, когда он, пробормотав:
— На удачу! Ретт любит отчаянных, — подошел и прильнул к губам Тэйны в страстном поцелуе.
Мирель смущенно покашляла, намекая, что время идет и ради них свой бег не остановит.
— Мы дождемся вас, госпожа, — кинул ей на прощание Дарейс, а Тэйна попросила:
— Не дай Риану умереть, — и бегом отправилась к потайному выходу, предлагая остальным проследовать за ней.
— Да, — прошептала Мирель, больше себе, и хмуро ухмыльнулась: «Стратегия? О да, Дарейс часто говорит о ней! Но лишь сегодня я задумалась! А, впрочем, стоит ли?..»
Риан атаковал слишком предсказуемо, и Гурдину не составило труда уйти с линии атаки, а затем быстрым ударом плашмя ударить выскочку клинком по щеке. Мальчишка зашипел, но потом его губы изогнула кривая, нахальная насмешка. Гурдин снисходительно улыбнулся в ответ, отвел новый удар Риана и снова ударил по щеке, на этот раз по второй. Мальчишка строптиво сверкнул серыми глазами, дерзко оскалился и бросился в новую атаку, действуя с наскоку, не думая. Ретт любит смелых, но не дураков! Два из трех нанесенных ударов Гурдин с легкостью отвел в сторону, последний принял на свой клинок и, чуть отклонив его, ударил рукоятью по челюсти противника. Толпа зашлась громогласным хохотом. Риан отступил, держась за ушибленную челюсть.
— Сдаешься? — древний в широкой ухмылке показал ровные, белые зубы.
— Нет! — мальчишка издевательски отсалютовал ему своим убогим мечом.
— Тогда ты скоро воочию увидишь Врата Хранителя смерти, — Гурдин пугал, нагнетал обстановку.
Не отвечая, Риан кинулся на Гурдина, но древний без особых проблем ушел от удара. Сражаться с младшим из близнецов было скучно до зубовного скрежета. Парнишка схватился за порез на щеке, но пошутил:
— Девушкам нравятся шрамы!
Гурдину надоел бой, он хотел проучить мальчишку, чтобы раз и навсегда отбить охоту спорить со старшими. Очередная предсказуемая атака, и древний решил, что пора заканчивать. Гурдин отбил атаку Риана, а затем, не прилагая особенных усилий, сломал клинок мальчишки одним грубым ударом, едва не перерубив при этом руку соперника, в назидание, так сказать. И для большего эффекта ударил выскочку ногой в живот, а когда Риан согнулся, Гурдин нанес удар коленом по лицу. Мальчишка упал на землю, но не сдался, сплюнул кровь и поднялся.
Древний поймал себя на удивительной мысли: «А ведь я горжусь им! — но тотчас стер чувство, рационально объяснив происходящее. — Даже в этом дурне есть толика моей крови. Как звали ту смертную?» Он не вспомнил имя женщины, ставшей матерью его сына. Помнил только кривую улыбку Некриты; гневно шипящего Ура, грозящего смертью; отвернувшуюся от всех Люблину; нахмуренные лица прочих Хранителей, когда они вызвали его на беседу. Говорил один Хелиос, упрекал за непослушание, цедил гневные слова, рассказывая о новой каре, наложенной на преступника справедливыми Хранителями Мейлиэры. Но Гурдин твердо знал, кто наказывает его. Ур бы убил, не задумываясь, причем долго мучая, наслаждаясь каждым мигом страданий своей жертвы. Древний признавал право Хранителя бездны на месть. А вот Некрита?.. Непредсказуемая придумала куда более страшное наказание. «Ты хотел править? — спрашивал у него Хелиос, но сам давал ответ. — И мы тебя услышали! Ты останешься главным… на небе, а на земле править будут твои потомки! Тебе остается присматривать за ними! Слышишь?» «Слышу», — с неохотой кивнул преступник. «Признаешь?» — голос Хелиоса звучал, подобно громовому раскату. «Да. Иного не остается!» — Гурдин желал бы отказаться, но не мог. Ему нет прощения за то, что сделал!