— Зачем ты пришла? — спросил Риан, сделав новую попытку оттеснить Мирель своим широким плечом, закрыть собой от Гурдина.
— А был иной выход? — с грустью уточнила она, окидывая разъяренную толпу обреченным взором.
— М-да, — усмешка у Риана получилась невеселой, — из круга только один выход… смерть.
— Да, — согласилась Мира, — нас либо заколют, либо разорвут на части. Что предпочитаешь?
Риан хмыкнул:
— Шикарный выбор! Но я за честный бой, — и воззрился на Гурдина. — Слышал?
Древний сжал зубы, и на его лице ходуном заходили желваки. «Сговорились!» — мрачно решил он и быстро огляделся. Все намеки невыносимо раздражали древнего, и он не мог понять, кто проговорился. Неужели Роан был откровенен с пленницей и братом? Гурдин с трудом сдерживал себя.
— Палач! Палач! Палач! — кричали в толпе, и эти вопли стремились долететь до небес.
Гурдин понимал — его загнали в ловушку, и любое действие может обернуться против него. Но разве может стать несчастлив тот, кто давным-давно потерял свое счастье? Может ли что-то потерять тот, кто ничего не имеет? Его убьют? Но разве он не молил о смерти? Все решено за него, поэтому он сделает, что должен!
Мирель и Риан, мужчина и женщина, на роду которых написано быть лютыми врагами, стояли рядом, плечо к плечу и готовились к своей последней битве. Она понимала, что дала клятву, которую не успеет выполнить и, значит, не сможет помочь подданным. Он жалел, что не выполнил просьбу брата. И оба молились Хранителям: Риан взывал к своему небесному покровителю, Мира просила ту, которой пообещала.
Помощь пришла, но не от тех, к которым они взывали. Правда, и Мирель, и Риан втайне думали о Роане. Он появился на ристалище, ворвался, разогнав толпу, нещадно понукая своего вороного. Конь хрипел, бил передними копытами, а его хозяин, свирепо сверкая глазами, громогласно вопросил:
— Что здесь происходит?
Жители, избавленные от колдовства, недоуменно озирались, пялились во все глаза в центр круга, перешептывались, пытались осознать, что было с ними минуту назад. Мгновение и все взоры обернулись к старику. Он, лишенный поддержки одного из Хранителей, без сил рухнул на землю и умер. Жители вздохнули с облегчением — нашли виновного, и один за другим принялись объясняться со своим лордом. Гурдин молчал, ему было, о чем поразмыслить. С Роаном ему придется поговорить, но не сейчас. Душа древнего объята противоречиями, и он должен побыть в одиночестве. Мирель с трудом могла дышать, смотрела на Роана и не могла насмотреться. Она и радовалась его приезду, и огорчалась, зная, что ее проблема не решена. А Риан подбирал слова, но когда ледяной взгляд брата обратился к нему, четко сказал:
— Это я во всем виноват!
Его близнец махнул рукой, спрыгнул с коня, подошел к старику, не слушая сбивчивых речей подданных. Один пристальный взор на умершего сообщил лорду о многом. Ощутив болезненный укол в сердце, Роан подошел к Мире и схватил ее за руку.
— Идешь со мной! — непререкаемо заявил он и потянул ее за собой.
Мирель радовалась возможности покинуть ристалище. У нее и в мыслях не было протестовать. Королева думала только о том, как отвлечь Роана, чтобы не начал задавать вопросы. Она торопливо переставляла ноги, стараясь не запутаться в юбках, и не заметила, в какой именно момент к ним присоединилась Беглянка.
Кошка, в отличие от своей хозяйки, без всяких промедлений вбежала в покои лорда. Мирель в нерешительности замерла на пороге, и Роану пришлось раздраженно произнести:
— Входите… оба! Нам есть, что обсудить!
Мира резко обернулась и увидела шедшего за ними Риана. Он мотнул головой, предлагая ей переступить порог, и она осмелилась.
— Твоему брату нужна помощь лекаря! — Мирель храбро посмотрела на лорда.
— Вот и займись делом… — грубовато бросил он и тише проворчал. — Истинно женским, не вмешиваясь в мужские.
Мира напряженно выпрямилась, выражая отношение к его циничным словам, но спорить не стала. Только сказала:
— Мне нужны травы и ткань…
Ее просьба была услышана, и Роан требовательно позвал слуг, выглянув в коридор.
Пока ждали, в комнате воцарилось молчание: трое собравшихся смотрели куда угодно, лишь бы не друг на друга. Мира разглядывала гобелены, украшающие стены; Роан смотрел в распахнутое окно, а Риан созерцал пол.
Перепуганная насмерть служанка внесла в покои горячую воду в небольшом котелке, горшочек травяного бальзама, отрез и тонкие полоски ткани в корзинке, а затем с торопливым поклоном удалилась, не желая познать на себе гнев лорда. «Пусть бы он лучше сорвал его на пленнице!» — злорадно пожелала она, прикрыв за собой дверь.