У Мирель зашлось сердце, глаза обожгли слезы, и она моргнула, чтобы смахнуть их с ресниц. Горькая усмешка исказила благородные черты ар-де-мейца.
— Я возьму все… или не давай мне ничего. Попроси об этом другого, — его взгляд намеренно коснулся застывшего изваянием у стены Дарейса. — Он исполнит свой долг.
Девушка отвернулась от Лориана, чтобы не видеть горе, льдинками сверкающее в его зеленых глазах, рисующее тени на его лице. Но ей пришлось посмотреть на капитана. Вспомнились и слова Тэйны, те самые, которые она прокричала: «…он исполнит любое твое требование, даже женится, если прикажешь…» И свой категоричный отказ. Что же выбор остается за королевой, а Дарейс не самый плохой из претендентов.
Роан не изрек ни звука с тех пор, как последняя решетка ворот Сторожевого замка захлопнулась за спинами вернувшихся с границы ир'шиони. Многие шептались, и Риан всерьез опасался бунта. Он подавил порыв поежиться, когда вместе с Ланом эрт Тоддом и старшим братом покидал замок. Лязг металла напомнил ему о звериных зубах, готовых разорвать глотку зазевавшегося охотника.
— Лан, — обратился он к поравнявшемуся с ним воину, — напомни, почему мы должны, бросив все, опрометью мчаться незнамо куда?
— Отчего незнамо? — Лан выгнул бровь. — Я отлично помню место, где погибла ваша сестра.
— И все же, — Риан, привстав в седле, настороженно оглядывал окрестности, пытаясь высмотреть погоню, — сейчас не самое подходящее время…
— Ты можешь не ехать со мной, — с мрачным выражением на лице оповестил Роан. — И будет даже лучше, если ты вернешься домой и сообщишь людям новость, если кто еще не слышал, — завершил с кривой усмешкой.
Риан упрямо мотнул головой и примолк, обдумывая прошедшие события. Последние дни целиком состояли из потрясений. Младший эрт Шеран никогда не забудет тот час, когда во двор замка на взмыленном коне влетел Лан эрт Тодд и принес скорбное известие. Риан, переживая горе, поднялся в свои покои и по давней привычке взял в руки арфу. Но пальцы внезапно онемели, и он не смог прикоснуться к струнам. Именно в то мгновение Риан эрт Шеран понял, что больше никогда не вернется к прежнему ремеслу. На душе было также пасмурно, как и за окном, где жалобно выла разыгравшаяся вьюга.
Другой момент, который тоже навсегда запечатлен в памяти младшего эрт Шерана — это неожиданная встреча с братом среди укрытой снегом пустоши. Вой ветра между черных каменных обломков был похож на похоронное пение, такой же заунывный и тяжелый. Лорд был страшно избит — лицо представляло собой сплошной синяк, а еще демон был зол, как сам грыр, и чем-то огорчен. На все расспросы он брякнул:
— Я проиграл и теперь обязан подписать мир с Ар-де-Меем.
И Риан, и Лан могли только догадываться, что произошло, но оба были убеждены — пленница оказалась не столь безобидной, как они думали. Впрочем, Риан не испытывал ненависти по отношению к Мирель, ибо отлично видел, что его брат по-прежнему любит ее. И раз Роан жив, относительно здоров и путешествует по этому берегу Меб, а не отправлен в Ар-де-Мей, где его подвергнут жестокой казни, значит и королева неравнодушна к нему.
Риан был тем самым ир'шиони, который встречал дорогих гостей в Сторожевом замке и был достаточно приветлив. Единственное светлое лицо среди прочих нахмуренных. Роан наблюдал за приездом Мирель и двух ее спутников, стоя на стене, но по его приказу конь эрт Маэли — Демон — был возвращен хозяину.
Встреча представителей двух королевств была назначена на мосту. Риан бывал здесь еще в детстве, когда ему едва исполнилось десять лет. Именно в тот год он принял решение покинуть Нордуэлл, чтобы доказать отцу — бард — тоже воин, только его оружие не щит и меч, а музыка и песня. Риан помнил, что должен смотреть вперед, на ар-де-мейцев, но то и дело невольно опускал взгляд. Он наизусть помнил узоры, высеченные на каменных плитах моста, словно увидел их только вчера. Помнится, в прошлый раз он пытался рассмотреть среди завитков буквы древнего алфавита ир'шиони. Легенда гласила, что на камнях моста скрыто пророчество самого Хелиоса, будто он сам спустился с неба и собственной рукой выводил на камнях знаки для будущих поколений ир'шиони и ар-де-мейцев. Тогда Риан имел неосторожность высказаться вслух, его услышали брат и отец. И если первый лишь усмехнулся и взъерошил младшему волосы на затылке со словами: «Брось, это все сказки!», то второй разгневался.
— От Гурдина до сих пор нет вестей, — тихо произнес идущий сбоку Лан, сверля пристальным взором приближающихся ар-де-мейцев.
— Хвала Хелиосу, не буди грыра, пока он невидим, — Риан с усилием отвел глаза и поднял голову.