— Почему ты меня удерживал?
Спрашивать, где все это время он был, бесполезно. Рафаэль не сказал об этом в прошлый раз, не скажет и сейчас. А вот объяснения его действий хотелось бы услышать.
— Хотел, чтобы проснулось наследство моей дочери. И нет, я не хочу, чтобы оно убило девчонку. В отличие от ангелов я знаю его истинное предназначение. Посмотри это, все поймешь.
Несколько щелчков по клавишам ноутбука и на экране появилось изображение Лилии. Та, что в легендах была известна как Рыцарь, совсем не была похожа на такого. Растрепанная, в мятой одежде, да дымящая сигаретным дымом как заправский паровоз. Вот только выглядела она слишком уставшей, Эсс не помнил ее такой. Впрочем, скрытностью она пошла в отца и могла просто не показывать такого своего состояния. Вслушиваясь в родной голос, полудемон незаметно для себя перестал воспринимать это как видео, подсознательно погружаясь в прошлое, когда она могла также рассказывать о чем-то.
Лилия устало опустилась в кресло и закурила очередную сигарету. В поместье царила тишина, все спали, отразив очередную атаку херувимов. Девушка уже устала от этой войны, хотя сказать об этом никто не мог. Еще бы, так как она бросалась в сражение, не бился даже Эсся. Но не говорить же, что ей нужно настолько измотать себя, чтобы ей перестали сниться эти сны.
Сны. Мысль о них уже выводила из себя. Даже не о них, а о…
— Так, не думай об этом. Еще лишь теория.
Ну вот, она дошла до того, что говорит уже с собой вслух. Так не долго дожить и до того, что на своих нападет. Если она еще будет при этом собой, в чем сильно приходилось сомневаться. Закуривая очередную сигарету, она принялась рассматривать собственный портрет с отцом. Было обидно узнать, что он просто ушел, даже не попрощался. Из-за этого дядюшка стал более замкнутым. Он не показывал этого, но она-то знала, на что смотреть. Из-за этого она не могла с ним поговорить, может быть, было бы легче. Может быть, они могли бы найти другое решение.
Внезапная мысль заставляет нахмуриться. Впрочем, это наверняка лучше, чем просто молча уйти. Несколько нажатий и на экране всплывает окно камеры. Несколько секунд она еще раздумывает, а затем решительно нажимает кнопку записи.
— Кхм, привет. Я скажу банальщину, но, если вы смотрите эту запись, значит меня уже нет. Я не знаю, когда это произойдет, я не знаю, кто этому поспособствует. Но я знаю причину этого.
Глубокая затяжка, да проверить по выходящим в углу экрана показаниям Кетти, что рядом никого нет. Не хотелось бы, чтобы кто-то из них услышал ее. Чувствуя себя немного глупо, девушка продолжила свою речь.
— Причина, по которой меня не стало, кроется в моих снах. Снах об этой крылатой сучке Элиан. Огненная королева, как же. Что она вообще знает об огне?! Упс, забылась, я ведь не это хотела рассказывать. Итак, сны. Эти сны… Они могут быть не совсем снами, я не сильна в этой фигне. В любом случае я вижу ее жизнь. И мне это не нравится, с каждым разом продолжительность снов все длиннее, я не просто вижу ее, я становлюсь ею, я живу за нее.
Пальцы невольно ломают сигарету, которую она вновь собралась закурить. Последний сон повествовал о нескольких неделях из жизни крылатой. Из-за этого проснуться и осознать, что она находится в поместье, оказалось сложно. Была только одна польза — она больше узнавала о крылатых тварях, а значит, могла эффективней их уничтожать.
— Так вот. Эта особа была любовью Виктора. И даже действительно его вроде любила, но у этих ангелов с этим все сложно. Вроде как если они кому-то скажут «люблю», то любят его до самой смерти, даже если они не подходят друг другу. Или «любимый» та еще тварь. Их поэтому не так уж и много, они крайне осторожно подходят к выбору спутника. Но я опять отвлеклась, впрочем, надеюсь не сильно. Так вот, будем считать, что Виктор был практически ее супругом, это если переводить все в понятные нам термины. А эта… У нее потом появился любовник. Полукровка, нефилим как Лэсс. Так вот, этот любовник, Асмодей, не напоминает имя никого? В общем, он и Виктор развязали настоящую войну из-за бабы. Не то, что ангелы раньше не питались людьми, но это было в разумных пределах, да и там были какие-то договоренности. А из-за этой Элиан началось истребление. Практически, как и сейчас.
Невесело ухмыльнувшись, она принялась искать новую пачку сигарет в ящике. Как и сейчас. Сейчас истребление идет тоже из-за бабы. Из-за нее. А все потому, что Виктор уверен, что она перерождение Элиан. Но он хотя бы честен и стремиться получить не сосуд королевы, а именно ее. Впрочем, он и той не говорил о любви. Просто был одержим ею.
— Однажды, эти двое сошлись в схватке, а эта дура кинулась их разнимать. В результате погибла от меча Асмодея. Надо ли говорить, что после этого война заглохла? К чему я все это рассказываю, собственно. Виктор считает, что я ее реинкарнация. Локи, он был когда-то телохранителем Элиан, считает это возможным, раз я вижу ее жизнь. Он считает, что из-за войны я стала просто вспоминать прошлое воплощение. Только… я так не думаю. Сны не начались с началом войны. И даже не после той схватки с Виктором, когда он предлагал присоединиться к нему.
Вот теперь она и подобралась к главному. Не думала, что ей на самом деле хочется так выговориться, что она рассказывает практически все, вместо того, чтобы коротко изложить суть.
— Эти сны… Я как будто являюсь ею. И чем дальше, тем больше я живу ими. Если это воспоминания, то так не должно быть, верно? Мне все больше кажется, что она воплощается во мне. Что в какой-то миг я останусь там, во снах, а она пробудится здесь. И от этого страшно. Мне! Страшно! А я, я даже ничего не могу сделать, даже поговорить ни с кем не могу, чтобы не поднять панику. Отец, какого черта ты ушел?! Ты мне так нужен…
На глаза навернулись слезы. Кажется, действительно давно стоило выговориться. Вряд ли, конечно, эту запись увидит ее отец, но и она не железная. Вот, сорвалась, хотя это вообще не имеет отношения к делу. Несколько минут, чтобы успокоиться, не заботясь, что и это записывается.
— Не знаю, если мои подозрения верны, и она воплощается, то вряд ли я смогу это остановить. Но попытаюсь. А если нет… Раз я ее реинкарнация, то когда-нибудь снова появлюсь. А значит, на этот случай я точно должна принять меры, чтобы будущая я жила спокойно. Уже даже нашла пару подходящих идей. Почему бы пробуждающимся воспоминаниям просто не поглощаться и не перерабатываться в ману? И польза, и не будет ощущения проживания другой жизни. И процесс пробуждения так не запустишь. Жаль знаний об этом себе будущей не передашь, но может Кетти просуществует достаточно долго? Кто знает, сколько на реинкарнацию уйдет времени, в прошлый раз это заняло около шести тысяч лет.
Усталость пополам с опустошением неожиданно навалились, напоминая, что уже глубокая ночь и неплохо бы хотя бы раз за несколько дней поспать. Да и рассказала она вроде все, что хотела. Почти все.
— Знаете, а мне ведь действительно страшно потерять всех вас. Су, Эсся, отец… Я надеюсь, что вы переживете эту дурацкую войну. На вас забота о Кет. И Локи. Правда хорошо получилось, смогла отправить его шпионом к Виктору, не вините его. Я… люблю вас всех. И еще. Модеус, я…
Запись резко оборвалась, заставив полудемона даже вздрогнуть. Он забыл, что это лишь запись. Там она была живой. Даже более живой, чем всегда себя показывала. Позволила себе быть слабой. А он. Он в ту пору этого не замечал, погрузившись в свои переживания из-за ухода брата и реагируя только на Суэну.
— Слышал, ты был ей нужен.
— Да. И эту ошибку я признаю. Не заметил настоящую проблему. Я, кажется, начал понимать тебя.
— Почему запись оборвана?
— Кто знает? Наверное, Лилия просто передумала ее оставлять. Может сперва и думала оставить, но передумала на счет концовки. Я нашел ее случайно, Кетти даже не знала о ее существовании. А это в принципе невозможно, только если Лилия не затерла ей память.
Тишина. Боль утраты притупилась со временем, но «прощание» пробудило чувство вины. Можно сколько угодно пытаться оправдать себя тем, что Лилия была скрытной, что не позволяла кому-либо увидеть свою слабость, что, в конце концов, она могла сказать о появившихся снах не только крылатому телохранителю. Вот только Эссиорх отчетливо вспомнил, как однажды выносил на руках обессилевшую племянницу с поля битвы, вновь спасшую их жизни, и брошенную ею в полузабытьи просьбу «С тебя чашка кофе… черного, крепкого… приготовленного тобой…». Рафаэль с грустью проматывал в голове все те моменты, когда он вступал в бой рядом с дочерью, и она становилась более уверенной. Они были нужны ей, но оба оказались слепы и не увидели очевидного.