— Знаешь, я ведь считал всех вас виноватыми в ее гибели. Даже хотел убить, но поместья не было. Не знаю как, но Лилия умудрилась встроить в систему защиты еще и магию. И она сработала, закинув все поместье вместе с вами в какой-то пространственный карман в междумирье. А когда это понадобилось, оно вернулось. Только к тому времени я уже остыл. Сложно несколько тысяч лет злиться. А потом я нашел эту запись.
— Она сделана за две недели до ее гибели.
— Именно. Зная ее, она могла позволить себя убить, лишь бы не дать той появиться в мире. Если у нее осталось мало времени…
Рафаэль умолк. Дочь была сильной, он знал это. И если она позволила себя убить, то ее сила была гораздо больше, чем он думал. Для такого шага у него точно не нашлось бы сил.
— Раф, есть мысли, кто стоит за этими снами? Не могут же они сами по себе проявиться.
— Самое очевидное — Виктор. Но подозревай она его, то сказала бы прямо. А в записи она даже как будто подчеркивает, что сны с ним не связаны. Локи? Вот уж кто точно не заинтересован. Он клянется в верности именно настоящей личности, для него это не пустой звук и добровольно предать… В общем, очень маловероятно. А почему ты спрашиваешь?
— Лике во время истерики сказала, что видит сны. И порой наяву тоже. Да и Лэсс как-то обмолвился, что она не перерождение Лилии, да и сама Лилия чье-то перерождение, но он об этом не знал. И что ответы надо искать в прошлом или что-то такое.
— Знаешь, давай мы еще раз посмотрим запись. Лилия не могла не оставить подсказку. Если не увидим, то посмотрим еще раз. И еще.
Вообще, по мнению Эсса, просмотр этой записи был подобен садомазохизму. И если сам на втором просмотре он смог смириться, то брат явно каждый раз испытывал боль и чувство вины. Просмотрев третий раз, полудемон заметил странность.
— Странно, что она обрезала свое обращение к Моду. Или это настолько личное? Так мы все вроде знали об их отношениях. И упоминает она его в самом конце.
— Разве? Мне казалось, что его имя звучит раньше.
— Включай еще раз.
Искать что-то конкретное уже проще. Тем более что теперь они не просто искали какую-то возможную подсказку, а отслеживали конкретное явление. Эссиорх в очередной раз отметил, что племянница гораздо больше живая на записи, чем он помнил. Невольно он всматривается в ранее почти незаметные эмоции, желая сохранить их в памяти. Презрение на имени крылатой, страх и слезы на обращении к отцу, печаль и нежность, когда говорит о них, боль со странными нотками в самом конце. Боль? Что-то похожее мелькало ранее.
— Раф, перемотай назад. Стоп, вот здесь. Она говорит про любовника этой Элиан. Имя похоже на Мода, вот и кажется, что она его упоминала. И эмоции, она как будто его лично знает.
— Асмодей? Да, схоже звучит. Асмодей, Асмодей, Модей, Мод…
— Модеус.
«Так вот, этот любовник, Асмодей, не напоминает никого?»
Напоминает. И запоминавший эмоции племянницы полудемон видит на этой же фразе те же боль и неясные нотки, что звучат на имени Призрака.
«В твоем прошлом, братишка».
Лэсс не знал, что Лилия чья-то реинкарнация. А еще он чертов менталист-интуит. Чертовски редкое явление даже тысячелетия назад. Не просто способность манипулировать мозгами других или копаться в них. Он мог на основании одного просмотра выдать что-то, что даже сам не осознает. Почти на уровне предсказаний. Не поэтому ли он не собирается участвовать в войне? Чувствует, что брат в чем-то виноват, но не хочет вставать на его сторону? И против идти не может, на такое похоже только они двое способны.
— Черт.
— Эсс, ты ведь понимаешь, что мне плевать, что он твой друг?
Рафаэль. Как всегда, сдержанный и равнодушный. Даже намека на желание бежать и бить морду Призрака нет. Только во взгляде холодная ярость. И это заметно притупляет его собственную злость и недоумение. Впрочем, это и к лучшему. Если они правы, если действительно Мод виновен в этом, то сейчас с Лике творится тоже самое. Если не хуже — Лилия то только сны видела, а девчушка жаловалась на видения и наяву. И Лэсс опять же тогда подглядел «воспоминание» не во сне.
— Лилия… хотела что-то предпринять для защиты. И с Кетти передать объяснения.
— Могла не успеть, но это легко проверить. Кет!
— Да, господин?
Голограмма появилась посреди кабинета. Эссиорх невольно отметил, что она не удивлена присутствию здесь его брата, даже откликнулась, как всегда это бывало. Впрочем, он же граф, не удивительно, что киборг относится к нему совершенно иначе. Он для нее такой же хозяин, как и Лилия.
— Кет, Лилия оставляла какие-нибудь инструкции для своей возможной реинкарнации?
— Нет. Но… В день, когда она умерла, перед самой тревогой она хотела о чем-то поговорить. Сразу после ритуала.
— Ритуала?
— Да. Ничего не объясняла, говорила, что потом все расскажет. Несколько недель делала какие-то расчеты, но все бумаги сразу же сжигала.
— Знаешь, я сейчас вспомнил. В тот день она была чуть более довольной, чем до этого. Но когда мы добирались до места прорыва, настроение у нее словно ухудшилось, она стала более раздраженной. И еще… Я не вспомню, что Суэна у нее спросила, но племяшка не ответила, и вид тогда был такой. Отсутствующий. А потом словно очнулась, сказала, что просто задумалась.
Братья переглянулись. Все определенно сводилось к тому, что у Лилии на деле оказалось меньше времени, чем они думали. Но что-то она успела сделать. И они могут только предполагать, что именно.
— Лике может использовать огонь, но в ней не чувствуется очаг. А Лилия что-то сказала о переработке воспоминаний в ману. Только работает это странно, Лике платит своими воспоминаниями, а не пришлыми.
— Это из разряда магии души и менталистики. Тонкая грань между двумя направлениями. А дочь не была даже учеником ни в одной из них. Даже если она, на минутку огневик, смогла разобраться и совместить несколько ритуалов из той области, то вероятность ошибки в проведении далеко не пять процентов, а все пятьдесят. Что-то могло произойти не так. Защита могла сработать раньше, чем появились пришлые воспоминания. Она могла вообще не поставить «фильтр» этих воспоминаний. Даже любой стресс девчонки мог нарушить установленный порядок.
— Значит на эту защиту надежды мало. Нужно узнать, как он вызвал эти «сны», если это, конечно, действительно он.
Эсс сомневался. Не то, чтобы он считал Призрака близким другом, скорее напарником и хорошим собутыльником. Но поверить в то, что он мог начать пробуждать в любимой кого-то другого, кого-то, кого нет уже тысячелетия, он не мог. Или не хотел.
— А ты уверен, что он любил Лилию? Я видел лишь, что какой-то мутный тип крутится возле моей дочери, а она со временем, а может из-за постоянного риска умереть, сошлась с ним. «Призрак» — весьма говорящее прозвище, не его природа, а именно прозвище. Ведь он такой же нефилим, как и его брат, Лэсс. Я хотел лишь узнать, что он из себя представляет на самом деле.
Эссиорх смотрел на своего брата и понимал, что вот именно сейчас ему чуть ли не прямым текстом говорят причину, по которой их когда-то покинули. Они никогда не интересовались прошлым друг друга. А Рафаэль, как отец, хотел знать, кто рядом с его дочерью. И не хотел лишних ссор с Лилией, которая обязательно взбесилась бы узнав, что отец не одобряет ее «любовь».