- Да, что-то нездоровится мне. – Буркнул в ответ тот и отвел взгляд. – Не уж-то правду говоришь?
- Нездоровится — это ко мне. – Проскрипел противный голос и из леса, отодвинув в сторону еловую ветвь костлявой рукой, вышел на поляну покойник. Самый настоящий, синий с налетом желтизны, покрытый трупными пятнами, на обтягивающей скелет коже, высокий и лысый. Припадая на правую ногу он просеменил к Берендею, ловко проскочив между застывшими от неожиданности Бером и Федограном, едва не растолкав их узкими плечами. – Что тут вообще происходит? Меня на пир пригласили, а жратва с едоками беседы ведет?
- Тут мой бывший друг утверждает, что обманули нас. – Поднял тяжелый взгляд Берендей. – Получается, что поклеп на наших богов навели. Это мне не нравится.
- Глупость какая. – Засмеялся пришелец. – Какой может быть поклеп, когда их действительно давно уже не видел никто. Мир живет сам по себе, а они сами по себе, если вообще живы еще.
- Ты вот, что Трясовица, ответь. Тебя немощь в последнее время не мучает? – В глазах Берендея застыл вопрос.
- Ну ты и спросил. Я сам и есть немощь, тем и живу, хотя и вправду в последнее время что-то в животе тяжко. Но это наверно от голода. Народ мало болеть стал, вот и крутит брюхо. Надеялся тут подхарчиться, на ритуальном жертвоприношении, а тут смотрю восстание жертв. – Пустые, бесцветные глаза, без всякого выражения, пробежали по собравшимся на поляне.
— Это кого, ты немощный, жертвой назвал? – Не выдержал шишок. – Не меня ли с братьями?
- И ты тут, шмакодявка. – Захохотал Трясовица. – Вот Злыдни рады будут. Давно они тебя разыскивают. Ты одной из них нос задолжал. Помнишь?
- Такое забудешь. – Хохотнул Илька и сплюнул. – Вот зачем напомнил? Сейчас стошнит.
Хлопком из неоткуда материализовалось малюсенькое тёмно-серое существо, размером с большого жука, только без крыльев и завертело глазами, на вытянутых ниточках.
- Что случилось. - Попятилось оно к болоту на коротеньких ножках в крохотных лаптях. – Я драться не буду, я не для того сюда прилетел. Я мирный дух. - Длинные, до колен, руки вытянулись вперед словно выставив стену. – Эту кашу сами расхлебывайте, мое место сторона.
- Помолчи Анчутка, не причитай, никто тут пока не дерется, мы просто разговариваем. – Рявкнул на него Берендей. – Лучше скажи: «Как ты себя чувствуешь?».
- Вроде нормально, только в пространстве прыгать плохо получается, словно кто-то за рубаху сзади придерживает. Неприятно, но пока справляюсь. – Почесал тот затылок. – А что...?
- Тааак… - Протянул человек-медведь. – Тут пахнет правдой и ложью одновременно. Сирин, птица умная, ее обмануть сложно, но получается что все же обманули. Вопрос кто? Чернобог, или вы, и что-то мне говорит о том, что небожитель лгун.
- Хозяина нашего.
- Лжецом назвал?
- Не богохульствуй.
Из болта вылезли три полупрозрачных существа с телами в виде яблочного желе, с огромными расплывчатыми головами, без ног и с коротенькими руками без локтей.
- Кого?
- Тут?
- Съесть? –
Говорили они продолжая каждую фразу по очереди, словно были одним единым организмом.
- Пока, как я понял, никого. – Отошел от них подальше Анчутка. – Тут непонятно все, и попахивает неприятностями. Дракой смердит. Не нравится мне это.
- Неприятности.
- Мы.
- Любим.
Троица окончательно выбралась на берег и встала рядышком друг с другом, постреливая с подозрением, жидкими глазами, и вдруг одновременно воскликнула:
- Шишок! Гад! Попался. – И попыталась кинуться вперед, ловить старого врага, но уткнулась в мощную грудь Берендея и его выставленный как шлагбаум посох.
- Стоять. Все прошлые обиды потом. Разберемся для начала.
- Он.
- Нам.
- Нос откусил.
Зашипело странное создание.
- Сказал, опосля разберетесь. Нос у тебя давно вырос, пора бы и забыть.
- Пфф. – Обиделось трио, и одновременно отвернулось.
— Вот, что я скажу. – Вышел вперед Федогран. – Мы готовы все забыть, даже то, что нас тут чуть не сожрали, тем более, что всех вас жестко обманули. Мир в котором мы живем, меняется, вы все этому свидетели, ведь с каждым днем приходится все труднее и труднее. Кто-то чувствует слабость, кто-то колдует с трудом, а кто-то просто чувствует себя не в своей тарелке, и вина в этом - Чернобога. Он сыграл на ваших желаниях, обратил внимание на бездеятельность старых богов, предложил что-то такое, о чем вы мечтали, задурил, запутал, но это все обман. Когда он расправится с потомками Рода, он примется за вас и уничтожит.
Он хочет остаться один, единственным властелином мира, вы ему не нужны, вы лишь инструмент, который после будет только мешать. Я был в будущем, видел все собственными глазами. Там вас нет. Люди вас забыли, вы стали детскими сказками-страшилками.
Подумайте духи. Прежняя вражда, это детские забавы по сравнению с тем, что вам предстоит. Объединитесь. Забудьте то, что было, или погибните.
- Не верим. – Обернулись одновременно злыдни. – Ты врешь. Чернобог дал нам возможность наслаждаться страхами без ограничений и тупых условностей, он выполнил, то, что пообещал, а Морена ставила рамки, за которые было нельзя заступать. И еще… - Они блеснули каплями скользкой росы в глазах. – Мы бессмертны. Слабое недомогание это мелочь, которая быстро пройдет. Высший объяснил, что это связано с уходом старых богов и его приходом в мир прави.
— Вот же тупицы. – Шишок заполыхал праведным гневом. – В прошлый раз ведь тоже подрались из-за вашего упрямства, а ведь я оказался прав. Не сунулись бы к дочери кузнеца, не выкинули бы вас волхвы из леса, и не скитались бы вы сейчас по болотам.
- Врешь. Это ты наябедничал Стрибогу. – Злыдни приподнялись над землей, и ручейки воды потекли снизу в траву, став своеобразной опорой. Три желеобразных амебы внезапно обнялись, став единым целым, только уже плотным как камень телом с круглой головой, мускулистыми длинными руками и вихрями пыли, вместо ног. – Ты ответишь мне за все. – Новообразовавшийся монстр бросился в атаку, откинув Берендея в сторону, словно тот ничего не весил. – Убью.
- На этот раз, я отгрызу тебе ухо, тварь. – Прыгнул на встречу Илька.
Нешуточная драка разгорелась не на шутку. Ловкий и быстрый шишок уворачивался от не менее быстрых пальцев Злыдня, пытаясь впиться тому зубами в зеленоватую щеку, но у него ничего не получалось, в ответ же соперник, никак не мог ухватиться за стремительного противника и раздавить как букашку.
Все замерли от столь неожиданного продолжения почти мирного разговора. Никто не вмешивался, и ждал, сверкая глазами и ожидая нападения от других. Никто никому не верил. Напряжение физически ощущалось плавающим в сгустившимся воздухе. Одно неверное действие, и все схлестнуться в драке, все - против всех.
- И чего? – Прошептал Бер. – Так и будем смотреть, или переломаем кости Злыдню, и поможем другу?
- Не стоит. – Вул заговорил не отрывая глаз от бушующей драки. – Илька справится. Это у них уже не в первый раз. Если мы вмешаемся, то начнется бойня. Да и шишок будет недоволен тем, что ему помешали.
Неизвестно чем бы это все закончилось, но вмешался тот, кому было наплевать на старые обиды, мнения других, и то, что может последовать далее.
Видеть превращение человека в медведя, зрелище не для слабонервных, оно сопровождается хрустом костей, диким ревом боли, перемешанным с яростью в жуткий коктейль.
Быстро растущая густая как войлок шерсть, стремительно покрывает тело. Руки и ноги трансформируются в лапы, и на них вытягиваются черные длинные когти. Формируется голова с клыкастой жуткой пастью, старая расплывается и лепится неведомым скульптором, как из пластилина новая. Все это происходит хоть и плавно, но быстро. И завораживает неискушенный взгляд.
Медведь прыгнул и встал на задние лапы нависнув над дерущимися духами. Принюхался и взревел, да так, что посыпались иголки с елок. Два раза махнул когтями, и два тела, куклами разлетелись в противоположные стороны, покатившись по траве.