Вул пристроился к охотникам, и не вылазил из леса, снабжая весь город свежей дичью. Это не удивительно для оборотня. Жену свою обожал, тестя уважал, а тещу простил.
А вот Любава, никак не могла простить себя за предательство, ходила тенью и готова была помочь каждому в Новгоре, лишь бы загладить вину, и ни как не могла поверить, что давно уже никто не держит на нее зла. Нет, вначале, конечно, кумушки перемыли ей косточки, но сплетни быстро сошли на нет. Прощение – это одно из достоинств этого народа. Даже врага можно понять и принять, сделав другом, лишь бы он осознал содеянное и покаялся.
Бер с молодой женой уехал к родителям в деревню. Время валить лес да рубить дрова. Уже трещат последние морозы перед весенней оттепелью. Стволы проморожены и сок не бежит по ним от корней к кронам. Самое время для заготовки.
Агли удивляет стариков мужа непривычной кухней. Пристрастились они к плову. Это блюдо вообще привело в восторг всех жителей Новгора, благо что Камал, в приданное, привез несколько мешков риса, и пригнал стадо баранов, ну и двухведерный казан в придачу. Только что вот руками народ есть отказался, к неудовольствию степняков, ложками оно сподручнее. Ну да как говорится: «В чужой монастырь, со своим уставом не ходят». Конечно поговорки такой еще не существовало, ввиду отсутствия монастырей, но суть от этого не меняется.
В общем тишина, покой да благодать.
В этот день Федогран ужинал в одиночестве. Ел кашу с маслом да молоком с ледника, холодненьким, запивал. Алинка в спальню ушла. Сослалась на недомогание. Повздорили они. Нет, не ругались. Жена недовольство выразила, что он недостаточно с сапог снег сбил, когда в дом зашел. Луж наделал. Жену не ценит. Вид сделала, что обиделась. Она в последнее время раздражительная стала, и все время болеет.
Елей говорит: «Нормально это. Его женка, так же себя вела, когда Алинкой тяжелая была. А уж как до отхожего места бегала вдругорядь… Все тошно ей было… Перетерпеть надо. Пройдет это. Дитя видать бунтует. Еще-бы. Новая жизнь, пусть света белого еще не видит, а только тьму в мамкином пузе, но характер уже имеет. В его породу, в Елеевскую пошел будущий богатырь, у них все своенравные». - И смеется гордо подбородок подняв. Федогран кивает, но не согласен, у него тоже предки не сахар, есть кого вспомнить и нос задрать.
Сидит парень, вспоминает, и тут дверь приоткрылась окутавшись ворвавшимся облаком морозного пара.
- Не помешаю. – Вул вошел, как-то непривычно для него, смущенно. Федогран встал на встречу и обнял друга.
- Что за глупость, брат. С каких это пор ты мне помехой стал? Заходи, поснедаем вместе. Алинка чудную кашу приготовила, рассыпчатую, поужинаем да поговорим.
- Спасибо, не откажусь. – Достал ложку из-за голенища оборотень. Федогран поставил перед ним глиняную миску, наполненную до краев пшенной кашей, и положил сверху кусок сливочного масла, который тут же, желтой слезой начал таять и впитываться в парящую крупу.
- Ты извини, что я сам управляюсь. Нездоровится жене, прилегла она.
- Все понимаю. Нет тут обид. Но я к тебе по делу. Ты Девану помнишь?
- Как я дочь Перуна забыть могу. Храню ее подарок. С собой ношу. – Кивнул Федогран.
- Виденье мне от нее было. Она просила лес от волков избавить. Я сначала не поверил. Она–же покровительница их, да нас оборотней, а тут такая просьба. Но на вторую ночь сон повторился, а на утро, на столе клок шерсти. Нет сомнений. Точно просит уничтожить серых, только вот почему они в такую немилость впали, мне непонятно. Поможешь с охотой?
- Что за вопрос? Конечно помогу. Когда едем?
- Так завтра собрался. Я распоряжусь тогда, твоего Чепрака оседлают к зорьке. Жаль коня крылатого с нами нет. Сверху сподручнее было бы выследить стаю.
- Да… - Вздохнул Федогран и его глаза затуманились воспоминаниями:
«- Жаль мне с тобой расставаться, батыр. Прикипел я. В душу ты мне запал отвагой, сердцем добрым к чужой беде отзывчивым, да справедливостью. Но я и так задержался в помощниках. У меня ведь то же дом есть и жена с жеребятами. Как они там? Соскучился. Пора мне. – Туплар склонил голову и уткнулся в плече парня. – Старухе, той страшной, благодарность передай. С того света меня вытащила. Если бы не она, осиротели бы детки.
- Я все слышу. Сам ты старуха страшная, а не коняга крылатая. – Огрызнулась беззлобно стоящая рядом Ягира. – А если уж по правде, то не меня, а Морену благодарить надо. Это она своих Навий придержала, не дала из тебя нити жизни в клубок вымотать, да в зелье мое силы своей добавила. Так что ей требы неси. – И вдруг рассмеялась. – Вот скажи мне, какой такой ваш бог, додумался тебе стрекозиные крылья к спине прилепить? Я как первый раз увидела, со смеху едва покровительнице своей душу не отдала. Это же надо так над животиной поиздеваться.
- Ничего они не стрекозиные, они больше на крылья ястреба похожи. – Обиделся Туплар.
- Хрен редьки не слаще. – Продолжила издеваться над конем бабка. – Крылья они и есть крылья, и коню не надобны. Ваше дело по земле скакать, а не по облакам шляться.
- Ты на нее внимание не обращай, друг, она над всеми кого любит, издевается. – Вмешался в зарождающийся спор смеющийся Федогран. - Понравился ты ей. Видел бы как она над твоим телом бездыханным хлопотала. Как курица над яйцом квохтала, молитвы Морене не останавливаясь пела, да зельем своим раны от стрел заливала. Вредная она просто. Ни в жизнь не сознается.
- Скажешь то же. – Богатырь был готов поклясться, что Ягира покраснела. Если бы не темная кожа, то это было бы заметно. – Ну вас к лешему, от тебя Федогранушка одни неприятности и конфуз. Прощавайте. – Старуха запрыгнула на своего боевого осла и не оборачиваясь, умчалась, быстро растаяв в пыли на горизонте.
- Пора. – Туплар толкнул мокрым носом в плечо. – Если понадоблюсь, крикни в небо: «Встань передо мной!» - Я услышу и приду, а если сам не услышу, боги подскажут.
- Прощай. – Федогран погладил гриву дрогнувшей рукой. – спасибо за все
- Нет. До свидания. Я верю, что мы еще встретимся. – Конь встал на дыбы, расправил крылья и взмыл ввысь, затерявшись среди облаков.»
- Да. Жаль, что его нет. – Вновь вздохнул Федогран. – Но не звать же его по любому поводу. Сами справимся. Еще бы Бера привлечь, но и его сейчас нет. Ничего. Раз Девана просит, отказать нельзя. Завтра на зорьке я буду готов.
Выехали вдвоем, на легке. Луки, мечи да ножи. Зачем лишний груз? Не на войну собрались, на охоту. Коломрак в копье даже обиделся, и Никто в щите его поддержал. Соскучились они, застоялись в оружейной комнате, схватки хотят, души духов боя просят, но Федогран непоколебим.
- Я даже кольчугу не беру, и шлем. В тулупе да в шапке поеду. Чего зря железом себя морозить. И вам там не дело быть. Не война чай, а забава. Мы с Вулом быстро обернемся. – Сказал и из избы выскочил, да прямо с крыльца, да в седло, стремян не касаясь. Лихой наездник стал. Низкий поклон Яробуду, за науку.
Зимний лес это как песня. Смотришь и восхищение из души рвется. Так и хочется засвистеть и послать коня в галоп, по твердому насту, да так, чтобы ветер в лицо, и поземка следом, облаком из-под копыт. Воздух чистый, густой, морозный, щекочет ноздри, на бороде инеем оседает. С коня пар валит. Эх! Красота!
Сосны в шубы белые одеты, хвою зеленую еле видно. Стволы коричневые, инеем, как чешуйками кольчужными покрыты, мороз свои рисунки везде оставляет, мелькают деревья по сторонам, едва боков коня снежными лапами не касаясь. Дух захватывает.
Но такая бешеная скачка только в мечтах. Не на прогулку богатыри выехали, не ради забавы. Сегодня у них день охоты. Перво-наперво решили в деревню, ближайшую к логову волчьему, заехать, узнать что да как? Сказано сделано, благо, что дорога туда накатана, и пробиваться по заснеженной целине не надо.