Испанский посол в Англии, наблюдавший все это, пытался протестовать, жаловался на жестокость Дрейка. Руководители Севильской торговой палаты писали своим английским клиентам: «Нам нет необходимости распространяться о грабежах и насилиях, которые Фрэнсис Дрейк, подданный Ее Величества, совершил во время трех своих путешествий в Индии[11], — они хорошо известны… Мы поручили, как Вы слышали, Педро де Субиауру от собственного имени и по повелению короля, а также дону Бернардино де Мендосе, послу в Вашем королевстве, просить о наискорейшем возвращении награбленного».{7}
После некоторых колебаний королева, встретившись с послом, в ответ на его представления заявила, что в действиях Дрейка она не усматривает нарушений, за которые моряк подлежал бы наказанию. Конечно, случившееся не может быть приятно подданным «Его Католического Величества», «но испанцы навлекли на себя эти неприятности своей несправедливостью в отношении англичан, которых они исключили из торговли с Вест-Индией». Секретарь, присутствовавший во время беседы, записал далее: «Королева не считает законным положение, при котором ее подданные или подданные других наций лишились возможности посещать Индию на том основании, что страны эти дарованы королю Испании папой, право которого на передачу Нового Света королю Испании королева не признает… Этот дар не является правомерной акцией, а воображаемое право не может помешать другим государям вести торговлю в тех странах или основывать колонии в тех местах, где нет испанских поселенцев. Запрещение без истинного владения — недействительно. Более того, все свободно могут плавать по тому океану, так как использование моря и воздуха не имеет ограничений. Ни одна нация, ни один человек не могут иметь права на океан и воздух, так как ни суть природы, ни общественная практика не допускают какого-либо владения им».{8}
Мендоса присутствовал на роскошном обеде в Дептфорде (там стоял корабль Дрейка), устроенном на награбленные у испанцев деньги, а также на театрально разыгранной церемонии посвящения пирата в рыцари. Члены Тайного совета предлагали послу взятку, чтобы тот умерил гнев своего повелителя. Мендоса отверг оскорбительное предложение, однако спокойно. «Он не угрожал, он не так глуп», — записал один из придворных.{9} Выход чувствам Мендоса дал в своих донесениях королю, настаивая на необходимости покарать Англию. Он получил ответ, в котором указывалось, что король не видит возможности из-за случая с Дрейком прерывать отношения с английским правительством, раз уж пирата не застигли на месте преступления.
Решительность Елизаветы и сдержанность Филиппа объяснялись прежде всего положением, создавшимся тогда для Испании в Нидерландах.
Очень долго испанская армия считалась лучшей в Европе, а испанский флот господствовал на морях. Разгром Хокинса лишний раз напомнил англичанам об опасности столкновения с силами Филиппа II. Но в 1572 г. против испанского господства в Нидерландах восстали местные патриоты — гёзы. В войне с ними Испанию преследовали многочисленные неудачи. «Морские гёзы» контролировали Ла-Манш и Па-де-Кале, препятствуя действиям испанского флота на подступах к Англии. 23 января 1579 г. северные провинции Нидерландов заключили в Утрехте унию, что было прологом к объявлению независимости.
Испанская казна с трудом выдерживала бремя бесконечных военных расходов. Филипп II не был заинтересован увеличивать число своих противников, к которым, кроме гёзов, принадлежали протестантские князья Германии и Франция. Кругосветный поход Дрейка убеждал в том, что война с Англией могла быть весьма опасной для испанских владений в Новом Свете и пополнявшейся оттуда казны. Филипп II предпочел усилить охрану своих заморских колоний, а не вести войну с Англией — в Европе и Америке.
Безнаказанность окрылила Елизавету и ее «морских псов», понимавших, что при чрезмерной распыленности испанских сил всегда найдется брешь, через которую можно проникнуть в западное полушарие. Их не отрезвила даже внушительная победа испанского флота над французским у Азорских островов в июле 1582 г. «Появились новые „звезды“ морского разбоя — Мартин Фробишер, Кристофер Карлайл, Томас Кавендиш, Ричард Хокинс (сын Джона Хокинса), Джон Берроуз, Томас Феннер.
В открытое море вышли пираты-джентльмены, люди голубой крови: Джон Клиффорд, граф Камберлендский, Уолтер Рэли — фаворит Елизаветы, Уильям Сесил — внук канцлера Ее Величества лорда Барлея, Фрэнсис Ноллис — шурин графа Лейстера.
Десятки кораблей бороздили морские дороги Атлантики».{10}