Едва держась на ногах, с трудом соображая и чуть не воя от ожога на боку, я стоял на палубе «Баловня». Набирая ход, он покидал место боя. За ним висела стена дыма и огня. Мы бежали: побежденные, одинокие… Но когда оглянулись назад, в багряно-черной стене показался светлый проблеск. То были паруса. Погоня!? Но нет, за нами шла «Юдифь»! Маленькая 50-тонная «Юдифь», почти безоружная, которой командовал племянник нашего флагмана — ныне знаменитый и всем вам известный адмирал сэр Фрэнсис Дрейк. «Юдифь» спаслась потому, что стояла последней в ряду наших кораблей. Испанцы не успели до нее добраться.
«Юдифь» шла рядом с нами, когда за кормой показались преследователи. Погоня велась весь остаток дня и всю ночь, и все же мы ускользнули. Но на рассвете «Юдифи» рядом с нами не оказалось. (Как я узнал позже, она благополучно добралась до Англии.)
«Баловень» держал курс на север. Днем подошли к какому-то островку. Наскоро починили, что смогли. Ветер заставил сняться с якоря. Он угрожал порвать канат и выбросить корабль на берег. Пошли дальше на север. Нас терзали голод и жажда. Съели собак, переловили всех крыс. Принялись за обезьян и попугаев, которых везли в подарок домой. Через две недели многие начали мечтать о плене — хоть у испанцев, хоть у туземцев. Только бы земля, только бы вода, только бы еда.
9 октября «Баловень» подошел к берегу. Увы, совершенно безлюдному и пустынному. Мистер Хокинс хотел набрать воды и идти дальше. Но, ступив на землю, мы не захотели возвращаться на корабль! Это означало голод, жажду и почти верную смерть. Было решено, что желающие могут остаться. Нас оказалось человек около ста. Прощание было печальным.
«Баловень» ушел. (Ему потом сопутствовала удача.) Безоружные — чтобы испанцы не расправились с нами, как с лазутчиками, — мы какое-то время шли все вместе. Затем стали распадаться на группы: некоторые хотели сдаться в плен, другие — найти приют у туземцев, часть — отыскать французскую колонию во Флориде. Я и еще человек двадцать пошли на север, подальше от испанцев, надеясь выйти к местам, куда нет-нет да и заходили английские корабли: ловить рыбу или искать проход через материк — к сокровищам Индии и Китая.
Когда мы плелись еще все вместе, произошла первая встреча с туземцами…
Дверь в таверну резко распахнулась. На светлом фоне проема появились темные силуэты людей. Входили быстро. Пригибались, придерживая шляпы с высокими тульями, чтобы не задеть ими за низкую притолоку. У пояса шпаги. Солдаты. Оглядевшись, вошедшие решительно направились к столу, где сидел моряк. Слушатели расступились, капрал указал на рассказчика и скомандовал:
— Вставай, быстро, пойдешь с нами!
— Но я…
Договорить ему не дали. Схватили и повели к выходу.
Стоял август 1582 года.
Сэр Фрэнсис Уоллсингем, министр и шеф тайной полиции, садясь, снял круглую шапочку, положил на край стола, поправил пышное жабо, кивнул присутствующим, как бы говоря: «Приступим». Распорядился:
— Введите.
Подхватив низко висевшую шпагу, офицер, стоявший у дверей, тотчас вышел. Он вернулся, ведя за собой испуганного, растерявшегося при виде высокопоставленных особ человека. Уоллсингем несколько мгновений вглядывался в его лицо холодными, чуть навыкате глазами.
— Имя?
Вошедший, опустив голову, глухо ответил:
— Дэвид Ингрэм из Бэркинга, графство Эссекс.
— Профессия?
— Моряк.
— Вы участвовали в бою у Сан-Хуан-де-Улоа, были в числе других оставлены на американском берегу, пробыли там долгое время?
— Да, сэр.
— Вы и два ваших товарища сумели избежать плена, вышли к берегу океана, там встретили французский корабль?
— Да, сэр.
— Отвечая на следующие вопросы, будьте предельно точны.
Уоллсингем придвинул к себе лист бумаги. Посмотрел, отодвинул и произнес:
— Как долго вы путешествовали севернее реки Мэй во Флориде?
За этим вопросом последовало еще шесть: о плодородии тамошней земли и приносимых ею плодах; об обитающих там животных; о населяющих страну людях и их облике; о характере их построек; о наличии в стране золота, серебра, жемчуга, алмазов и других драгоценных металлов и камней; о звере, который размером превосходит крупного быка.
Ингрэм, вначале сбивчиво, а потом приобретая уверенность, давал обстоятельные ответы. Он клялся жизнью, что все сообщаемое им истинная правда. Он выражал готовность отправиться в интересующую министра страну еще раз, чтобы доказать подлинность своих слов.