А затем в поле зрения подзорной трубы попала какая-то неясная фигура. Клеменс вскричал, не веря самому себе:
- Ливи! О мой Бог! Ливи!
В этом не было сомнения. Хотя и нельзя было четко рассмотреть черты лица, отрицать это было трудно. Голова, прическа, фигура, походка, столь же уникальные, как и отпечатки пальцев, кричали о том, что это была его земная жена.
- Ливи! - зарыдал он.
Корабль сменил галс, и она исчезла из виду. Клеменс лихорадочно стал водить объективом подзорной трубы.
Широко раскрыв глаза, он топнул ногой по палубе и взревел:
- Топор! Кровавый Топор! Сюда! Скорее!
Он бросился к рулевому и закричал, чтобы тот повернул корабль назад к берегу. Горячность Сэма поначалу застигла врасплох Гримольфсона. Но через мгновение он овладел собой, покачал головой и проворчал отказ.
- Я приказываю тебе! - заорал Клеменс, забыв, что рулевой не понимает по-английски. - Там моя жена! Ливи! Моя чудесная двадцатипятилетняя Ливи! Воскресшая из мертвых!
Что-то загрохотало сзади, и, обернувшись, Клеменс увидел, как над палубой показалась светлая голова с отрезанным левым ухом, затем широкие плечи Эрика Кровавого Топора, могучая грудь и огромные бицепсы, после чего последовали похожие на тумбы бедра поднимавшегося по трапу вожака. На нем было клетчатое черно-зеленое полотнище, широкий пояс с несколькими кремневыми ножами и чехол с топором. Топор был из стали, с широким лезвием и дубовой рукояткой. Насколько знал Клеменс, этот топор был единственным на Речной Планете, где только камень и дерево могли служить материалом для оружия.
Глянув на Реку, Эрик нахмурился и, повернувшись к Клеменсу, сказал:
- В чем дело, сма-скитлигр? Когда ты закричал, как невеста Тора [Тор - в германо-скандинавской мифологии бог грома, бури и плодородия, богатырь] в первую брачную ночь, я допустил грубую ошибку. Из-за тебя я проиграл сигару Токи Ниельссону.
Он вынул топор из чехла и замахнулся. Луч солнца сверкнул на голубоватой стали.
- У тебя должна была быть очень важная причина, чтобы беспокоить меня! Я многих убил и за гораздо меньшие проступки.
- 4
Кровь отхлынула от загорелого лица Клеменса, но вовсе не из-за угрозы Эрика. Он свирепо сверкнул глазами; волосы, растрепанные ветром, и орлиный профиль делали его похожим на пустельгу [Птица семейства соколиных, часто парит в воздухе, держа голову по ветру].
- К черту тебя и твой топор! - закричал он. - Я только что видел свою жену! Там, на правом берегу! Я хочу? я требую? чтобы меня высадили на берег. Я хочу остаться с ней! О Боже! После стольких лет напрасных поисков! Это займет всего одну минуту, Эрик! Вы не можете отказать мне, это будет бесчеловечно!
Сверкнув, свистнул топор. Норвежец ухмыльнулся.
- Так вся эта суета из-за женщины? А как же она? - и он показал в сторону маленькой смуглой женщины, стоявшей возле массивного основания трубы ракетной установки.
Клеменс побледнел еще больше.
- Темах - чудесная девушка! Я ее очень люблю! Но она не Ливи!
- Хватит! - прервал его Кровавый Топор. - Ты что же, считаешь меня таким же дураком, как и ты? Если я подойду к берегу, то мы окажемся между берегом и вражескими судами, как зерно в мельнице Фрейра [Фрейр - в скандинавской мифологии бог, олицетворяющий растительность, урожай, богатство и мир]! Забудь о ней!
Клеменс издал соколиный клекот и с кулаками бросился на викинга. Эрик развернул топор и ударил его плоскостью по голове. Сэм рухнул на палубу и в течение нескольких минут неподвижно лежал на спине с открытыми глазами, уставясь на яркое солнце. Кровь сочилась из-под его волос и текла по лицу. Через некоторое время он встал на четвереньки, и его вырвало.
Эрик раздраженно отдал какое-то указание. Темах, с опаской косясь на вожака, утопила в Реке ведро с привязанной к нему веревкой и вылила воду на Клеменса. Он сначала сел, затем, пошатываясь, поднялся на ноги. Темах набрала еще одно ведро воды и смыла кровь с палубы.
Клеменс заворчал, глядя на Эрика. Тот рассмеялся и произнес:
- Ты слишком долго говорил, мелкий трус! Теперь ты понял, что может случиться с тобой, если ты еще раз позволишь себе разговаривать с Эриком Кровавым Топором, как с простым рабом? Считай, что тебе сегодня повезло, ведь я мог убить тебя.
Клеменс отошел от Эрика, шатаясь, двинулся к борту и полез через ограждение.
- Ливи!
Кровавый Топор, чертыхаясь, побежал за ним. Он обхватил его вокруг талии и потащил назад. Затем с силой толкнул Клеменса на палубу.
- Не вздумай убежать от меня! - закричал Эрик. - Ты мне нужен, чтобы найти этот железный рудник!
- Этого рудника? - начал Клеменс, но затем, спохватившись, сжал зубы. Как только норвежец поймет, что он не знает, где находится этот рудник - если он здесь вообще есть - то тут же убьет его.
- Более того, - продолжал откровенничать Эрик. - После того, как мы отыщем железо, ты поможешь нам добраться до Полярной Башни, правда, я не думаю, что мы сможем просто доплыть до нее по Реке. Но ты знаешь много такого, что мне может понадобиться, да к тому же я смогу использовать этого мрачного великана - Джо Миллера.
- Джо! - позвал Клеменс хриплым голосом. Он пытался подняться на ноги. - Джо Миллер! Где Джо? Он убьет тебя!
Топор рассек воздух над головой Клеменса.
- 5
- Ты ничего не скажешь своему Джо! Слышишь? Иначе, клянусь слепыми глазницами Одина [Один - в скандинавской мифологии верховный бог, покровитель военных дружин, одноглазый, а возможно, и слепой], я схвачу и убью тебя на месте прежде, чем вы доберетесь до меня. Ты слышишь?
Клеменс поднялся на ноги, покачнулся и позвал еще громче:
- Джо! Джо Миллер!
2
Из-под кормовой палубы раздалось ворчание до того утробное, что у всех присутствующих поднялись волосы на затылке. И это несмотря на то, что все слышали его уже по меньшей мере тысячу раз.
Крепкая бамбуковая лестница затрещала под тяжестью - затрещала так громко, что этот треск перекрыл свист ветра в кожаных снастях, скрежет деревянных шарниров, крики команды и шипение воды, разрезаемой корпусом корабля.
Голова, возникшая над краем палубы, была еще страшнее, чем нечеловеческий утробный голос. Она была огромна, как небольшой бочонок пива, и составлена из костей самой разнообразной формы, обтянутых свободно болтающейся розоватой кожей. Нос не соответствовал остальным чертам лица, поскольку был не плоским с раздувающимися ноздрями, а чудовищной и одновременно смешной пародией на обычный человеческий нос, напоминая хобот носатой обезьяны. Из его тени выступала длинная верхняя губа наподобие губ шимпанзе или ирландцев, как их пародируют в газетах. При этом губы существа были тонкими и далеко выступали вперед, как бы выталкиваемые наружу челюстями.
В сравнении с его плечами Эрик Кровавый Топор выглядел рассыпчатой соленой галетой для пива. Впереди выступал огромный живот, подобно воздушному шару стремящийся сорваться с якоря, закрепленного в теле. Руки и ноги казались короткими - настолько они были не соразмерны с длинным туловищем. Место сочленения бедер и туловища находилось на уровне подбородка Клеменса, а на вытянутых высоко поднятых руках он мог не дрогнув держать - и не раз держал - Сэма хоть целый час.
На нем не было никакой одежды, да он и не нуждался в ней, ибо не знал, что это неприлично, пока его не просветили представители "гомо сапиенс". Длинные ржаво-красные волосы, более густые, чем человеческие, покрывали все тело. Кожа между волосами была грязно-розоватой, как у светловолосых норвежцев.
Существо провело широкой, как лопата, кистью по волнистым ржаво-красным волосам, которые начинались всего лишь в нескольких дюймах выше глаз, и зевнул, показав огромные, похожие на человеческие, зубы.
- Я шпал, - прогрохотал он. - Мне шнилась Жемля, мне шнился клравультишменгбхабафвинг - вы наживаете его мамонтом. Да, добрые штарые деньки.
Он шагнул вперед, но тут же остановился.
- Шэм! Что шлучилошь? Ты окровавлен! Ты кажеща больным!
Эрик Кровавый Топор, пятясь назад от титантропа, взревел, созывая свою охрану.