— Серьезно: я — хозяин магазина «Природа». Местные мальчишки называют его «Болотом», а меня — Дуремаром.
Лена рассмеялась. Потом положила голову на грудь Радзянского:
— У тебя так сильно сердце бьется...
— Да, это обогащенная кислородом кровь попадает через легочные вены в левое предсердие. А потом через аорту разносится по всему организму. А венозная кровь хлещет по полым венам и попадает в желудочек...
— Чего?! — Лена удивленно воззрилась на партнера. — А ты не врач случайно?
— Врач, — подтвердил Араб. — Я бо-ольшой специалист по сердечно-сосудистой терапии. В узких кругах известен под именем... Впрочем, свой псевдоним оставлю в тайне. Также специализируюсь по лечению дыхательных путей.
— Шутка?
— Шутка.
— Я поняла. А зачем ты понадобился отцу?
— Почему не наоборот?
— Потому что я, — она словно подбирала слова, — я научилась распознавать, когда кто-то ему нужен, а когда... наоборот.
— Давай не будем про отца. Остановимся на том, что я вызвался поставлять ему пиявки.
Радзянский не узнавал себя. Подобную предутреннюю ересь он городил в студенческие годы. «Переживаю вторую молодость?» Бог ты мой! Дело было не в мужской силе, не в чувствах, которые могут захлестнуть в любом возрасте, а в мозгах. Их перевернуло напрочь в овладевшем им сексуальном маразме. Он не показывал этой девочке, как и что он может в постели, просто инстинктивно угадывал, что ей было нужно. Вот сейчас в плане секса она была удовлетворена, очередная «порция» испортила бы все. Ей хорошо, она раскованна, ее клонит в сон, но она мужественно борется с ним, понимая, что несвязный лепет доставляет партнеру удовольствие. И с ним, наверное, происходит то же самое.
Лишь в начале девятого, когда оба проспали от силы три-четыре часа, Радзянский услышал от Лены что-то вроде ругательства. Она тормошила его за плечо и горячо шептала в ухо:
— Блин!.. Вставай, слышишь? Отец ломится!
В своей жизни Араб выходил победителем из многих ситуаций, но эта показалась ему безвыходной. Он натягивал шорты и мысленно подсчитывал: «Восемнадцать и восемнадцать — тридцать шесть. Полета минус тридцать шесть получится четырнадцать. Я старше ее почти в три раза!»
— Куда мне? — Лев не попадал в майку руками, слыша настойчивый стук в дверь и нетерпеливый голос осетина.
— В ванную! — шепнула девушка, придавая второй подушке нетронутый вид.
Араб сидел на краешке ванны и обливался холодным потом. Сверху сорвалась давно зревшая капля воды и, как показалось Радзянскому, с оглушительным шлепком упала ему за воротник.
Он весь превратился в слух, даже сердце перешло в режим мерцательной аритмии, однако мысли перекрывали голоса отца и дочери, и он ровно ничего не понял из их разговора. «Вот старый дуралей! Угораздило же!.. Эй, Руслан, скоро ты там?»
«А девочке, наверное, не до смеха».
Завелся...
Естественно, он имел дело с молоденькими девушками, но ни одна из них не была так чиста и притягательна, как Лена. Он с первых же минут их знакомства на пляже почувствовал влечение к ней, не надеясь, впрочем, на близость. Может, это неординарное «искупление греха», когда вдруг из разряда обычной шлюхи она шагнула в иное качество? Радзянский не раз возвращался именно к этому моменту, упуская из виду то обстоятельство, что перемена состоялась раньше, когда он не мог оторвать взгляд от Лены, в одиночестве сидящей за столиком, не мог забыть ее свежести, окутавшей его, когда она прошла мимо. Уже тогда он подсознательно изменил свое мнение о девушке. А может, еще раньше, когда шел в отель кружным путем — мимо бассейна, в котором, как золотая рыбка в его аквариуме, плавала Лена.
Он вдруг успокоился и уже особо не переживал, что сюда может заглянуть Руслан. Радзянский вспоминал, как далеко за полночь закончился ужин в ресторане, как он, обнимая, вел Лену в номер. Его не обуревали сомнения, он жил той минутой, когда держал в объятиях податливое тело девушки.
Сгорел Радзянский, за считанные часы сгорел, сам себе удивляясь и сам же просил не удивляться. Его совсем не насторожило, что ему отвечают на поцелуй, распахивают дверь, позволяют обнажить грудь и уложить на кровать, видеть, как через неплотно прикрытые веки возбужденные глаза наблюдают за суетливыми движениями рук, снимающих одежду.
От воспоминаний отвлек тихий стук в дверь.
«Это не Руслан, — определился Радзянский, — тот вышиб бы дверь одним ударом своей больной ноги».
— Войдите, — официальным тоном разрешил он и тут же притянул Лену к себе.