Бригада 19 августа пошла к переправе на Селенге. На хвосте бригады оказались партизаны Щетинкина. Было ясно, что, не дав им “щелчка”, переправа через Селенгу осложнится.
20 августа утром арьергард под командованием есаула Забиякина заманил красных партизан в узкое ущелье и разгромил их настолько основательно, что они уже больше никогда не соприкасались с унгерновцами. Бригада спокойно переправилась через Селенгу, двое суток простояла на ней, приводя себя в порядок после переворота и боя.
План движения был намечен такой: по южным путям в обход Урги с юга. Трасса движения намечена была такая: Эрдени — Дзу-хурэ Дольце-гэгэна — уроч. Хара-Толгой — Шилин-худук — ставка Цэцэн-хана — уроч. Малханай — по отрогам Батухан — по северо-восточному берегу Буир-нура — Ганчжур — Хайлар.
Такой маршрут нужно считать недостаточно правильным, так как не было нужды уклоняться на север и идти на Керулен, когда время года позволяло идти более прямым и совершенно безопасным путем через Шабортай — гоби (степь). Красное командование в Урге вначале посчитало движение 1–й бригады за всю Азиатскую конную дивизию и не следило за южными путями, и 2–я бригада обошла Ургу с юга совершенно спокойно. Где-то в районе хурэ Дольце — гэгэна остатки монгол, вкрапленные в части 2–й бригады, были отпущены.
В районе хурэ Батухан бежала сотня бурят Галданова. В бригаде шло брожение, так как большинство всадников не хотело идти к атаману Семенову. Старшие начальники такое настроение посчитали за отсутствие твердой воли у начальника отряда подполковника Островского и устранили его от командования, и отряд принял подполковник Костромин.
Пути ухода Азиатской конной дивизии из Монголии в Маньчжурию.
Подполковник Костромин был храбрый солдат, но любил выпить. Он знал унгерновцев и благополучно довел их до места назначения Хайлар — Гродеково.
От Хара — Толгой 2–я бригада пошла на север к Керулену, как мне позднее объяснили, потому что благодаря засушливой осени 1921 г. на прямых путях на восток не было воды, и воду везли в бочонках. Был случай, когда двое суток кони не пили. Причина основательная к уклонению на Керулен.
Пересекая восточный тракт Урга — Калган, был встречен отряд красных монгол, именовавшийся “номанхан — бароновский” (антибароновцы), кои везли 2 пушки в бычьих упряжках. К ним везли на монгольских телегах примерно 200 снарядов и черный порох в мешочках. Пушки у монгол отобрали. Из деревянных монгольских телег сложили костер, на него сложили порох, снаряды, деревянные части пушек и, уходя, подожгли. Через 30–40 минут унгерновцы услышали сильные взрывы. Рвались снаряды. Тела орудий бросили в разных местах в колодцы.
Вторая бригада имела по пути еще один бой с красными монголами в районе песков, не доходя гор Батухан. В результате боя унгерновцам достался табун прекрасных гобийских коней.
Примерно 27–28 сентября 2–я бригада в составе 500 всадников при двух орудиях, с 6–7 пулеметами, табуном запасных коней и вьючным верблюжьим обозом стали лагерем на берегах Буир-нура. Для переговоров с генералом Чжан Куню о пропуске бригады в Приморье к атаману Семенову отправился есаул Макеев. Макеев в своей книге воспоминаний долго и пространно повествует о перипетиях и осложнениях переговоров с Чжан Куню. Фактически же все произошло гораздо проще, и только некоторые эксцессы и пьянство многих чинов 2–й бригады осложнили дело.
Генерала Чжан Куню самого не устраивало задерживать унгерновцев в Хайларе, и раз они решили организованными уйти из полосы отчуждения в Приморье, то тем лучше для него и Китайского правительства. За сдаваемое имущество он предложил те же условия, что и 1–й бригаде, хотя во 2–й бригаде оружия было больше. Особенно ценными были орудия и пулеметы. Торг о них, вероятно, был долгий и горячий, и Чжан Куню использовал свое положение и за них отдельно не заплатил деньгами, а в уплату снарядил для бригады отдельный воинский эшелон. Нужно признать — плата немалая. Генерал Чжан Куню сам старался скорее сплавить 2–ю бригаду из Хайлара, боясь нажить осложнений с красным командованием, имевшим свой штаб на ст. Даурия.