Подумав об этом, Джилл закричал:
— Мы все еще полезны! Мы можем передавать опыт использования Заменителя Душ в течение многих лет. Мы даже можем рассказать вам, какие миссии цивилизация Модо посылала нам на протяжении многих лет. Мы можем…
Ка-ча!
Прежде чем он закончил, его крики внезапно прекратились. Его голова повернулась на 360 градусов. Его шея была скручена в узел, и раздробленные шейные кости пронзили кожу.
Эймс вошла в каюту и щелкнула пальцами. Ее силовое поле свернуло шею Уоррена еще до того, как ужас полностью отразился на его лице.
Она огляделась. Ее взгляд остановился на Хан Сяо, и она сказала:
— Жизни этих двоих принадлежат мне.
— Испорченная женщина… — пробормотал Хан Сяо. — Если бы они были живы, то могли бы выдать довольно много информации.
Эймс никогда не проявляла благоразумия, когда безопасность Эзопа оказывалась под угрозой. Она даже не хотела, чтобы Близнецы Обмена Душ дышали хоть секунду дольше.
Хила прищурилась, подняла руку и сделала хватающий жест. Два серых сгустка тумана поднялись над головами Близнецов Обмена Душ и вошли в метку Преисподней на тыльной стороне ее ладони.
— Я забрала их душу. Когда я что-нибудь узнаю из допроса, я доложу тебе.
— Прекрасно, — Хан Сяо показал ей поднятый вверх большой палец.
— А как насчет этой штуки? — Фейдин вытащил руку из зеркала Заменителя Душ.
— Раз уж ты умеешь им пользоваться, возьми его с собой. Я изучу его позже.
Хан Сяо не возражал. Он полностью доверял Фейдину, так что позволить Фейдину нести Заменитель Душ не было проблемой. Он был в прекрасном настроении, поэтому не обращал внимания на такие мелочи.
Хан Сяо был вне себя от радости.
— Я не только украл универсальное сокровище, но и получил еще больше сюрпризов от старика…
С другой стороны, положение Мэнисона было в конце другой крайности. Дочерние организации, которые он оставил в Расколотом звездном кольце, были почти все разоблачены, он не получил Заменитель Душ, и он даже потерял кучу козырей.
— Мудила!
Мэнисон был в ярости, ударив и разбив стол перед собой.
Он считал себя небрежным и хорошо воспитанным человеком, который обычно никогда не ругался… если только не мог контролировать себя.
Причина, по которой он всегда был спокоен и небрежен, заключалась в том, что в прошлом, независимо от того, сколько он потерял своей механической армии, это не имело значения, потому что у него были все механические войска в мире, и эта потеря была ничтожна по сравнению с этим.
Сегодня, однако, он был действительно ранен.
Он никогда не злился, потому что ему не было достаточно больно, но теперь, когда он был ранен, он был в ярости. Думая о том, что два Карателя попали в руки врага, сердце Мэнисона кровоточило сильнее, чем тогда, когда он потерял ядро вируса вириального мятежа.
Это был его козырь из козырей. Он планировал использовать их, чтобы преподать Блэкстару незабываемый урок, но никогда не ожидал, что Блэкстар утащит их!
Даже сейчас Мэнисон все еще не мог понять, как Хан Сяо это сделал.
Кроме того, после того как он потратил так много ресурсов, он даже не заметил Заменитель Душ. Он был близок к тому, чтобы взорваться от ярости.
Его эмоции вообще редко менялись. Однако после встречи с Блэкстаром за последнее десятилетие того эта черта была полностью разрушена.
— Блэкстар! Агрр!
Яростные крики Мэнисона эхом разнеслись по комнате.
Глава 1170.1. Любой может быть Механической Империей
— Благодарю вас, ваше превосходительство Блэкстар, за помощь. Мы, конечно, передадим информацию о помощи, которую вы сегодня оказали планете Земля Кольцо, высшим эшелонам.
Внутри каюты, когда Хан Сяо приказал своим подчиненным избавиться от трупов Близнецов Обмена Душ, он получил запрос на связь от управляющего планетой Земляное Кольцо.
— Ничего такого, — махнул рукой Хан Сяо.
— Нет, нет, только благодаря вашей помощи злые дела Механической Империи были остановлены. От имени цивилизации Рейзо я хотел бы поблагодарить вас за помощь. Пожалуйста, останьтесь и позвольте нам поблагодарить вас! — тон управляющего планетой Земляное Кольцо был страстным.
Только что став свидетелем такой чудесной битвы, образ Хан Сяо был чрезвычайно высок в его сердце. Он не смел выказывать никакого неуважения и надеялся оставить хорошее впечатление, поэтому его отношение было уважительным и восторженным.