— Будь то реформирование системы или реформирование правительства, последствия этого не будут длиться так долго, как реформирование духовной идентичности целой расы. Многие проблемы возникают из-за людей. Характер определяет судьбу. Без внешнего воздействия этот закон применим и к цивилизации.
— История была установлена. В ходе развития цивилизации практически нет возможности изменить ее характер. То, что ты делала, — это внедряла новые идеи и давала им возможность измениться через форму твоей способности Эспера и религии. Это твой "план трансформации расы".
Хан Сяо погладил подбородок.
— Хм, однако, ты всего лишь индивидуум в этой гонке. В глазах окружающих ты не имеешь абсолютно никакого права менять мнение каждого. Повзрослев, каждый создал свою собственную историю. Ты не можешь повлиять на глубоко укоренившиеся традиции, которые существуют уже тысячи лет. Поэтому ты стала еретиком, грешником.
По его мнению, действия Россэллин привели ее к тому, что она стала святой!
Хан Сяо не мог не думать:
«Ты отрицала историю и дух расы, которые передавались по наследству. Неудивительно, что они заперли тебя, ведь твои идеи слишком опасны».
Тем не менее, мысли этой женщины не были ошибочными. Если предположить, что в истории его предыдущей жизни не было ни Конфуция, ни Мэн-цзы, то идеи, передаваемые людьми мира, через тысячи лет будут иными, и логика людей тоже в определенной степени изменится.
— Самый простой способ изменить духовное мировоззрение группы — это религия и образование, поэтому ты решила создать религию, собирая веру и тонко изменяя характер людей. Это твой истинный мотив, — сказал Хан Сяо, глядя на Россэллин. — Разве я не прав?
У Россэллин дрожали руки. Она глубоко вздохнула и посмотрела на Хан Сяо с большим трудом.
— Ты… прав, — голос Россэллин стал низким. Ее прежний циничный тон полностью исчез. Теперь Хан Сяо наконец почувствовал в ней слабую ауру религиозного Папы.
Она посмотрела прямо в глаза Хан Сяо и сказала:
— Я не благородна. Наши с Рейнольдсом родители погибли во время политического парада. Цивилизация Сесириса разочаровывала меня снова и снова, поэтому я хотела что-то изменить. Ты говоришь верно, я не имею права менять духовную идентичность всей расы, и не факт, что они во мне нуждаются. Но если никто не сделает ничего экстраординарного, под таким давлением ничего не изменится. Я создала религию, которая просуществовала много лет, и я изменила характер лишь небольшой группы людей. Через религию и мои способности Эспера я сделала их позитивными, я заставила их понять настоящее, и я сделала их лучше. Пока религия сохранялась, даже без моей способности Эспера, в будущем эти идеи становились все более и более популярными. К сожалению, это вызвало негативную реакцию…
После стольких лет страданий Россэллин стала относиться ко всем очень настороженно. Ее резкие слова и циничное отношение были ее защитной маской. Слишком многие лгали, слишком многие хотели использовать ее. Она пообещала себе никогда больше никому не открываться. Даже если ее поймут неправильно, она не станет защищаться.
Но теперь, в первый раз, Россэллин заговорила.
Она смотрела на Хан Сяо, ее сердце было переполнено сложными эмоциями. Это был шок, облегчение и намек на счастье от встречи с кем-то, кто понимал ее. Это были самые сокровенные тайны ее сердца, которые она никогда никому не рассказывала, но Блэкстар так легко раскусил ее. Это был первый раз, когда Россэллин встретила кого-то, кто знал ее так хорошо; она почти потеряла хладнокровие.
Онемев, Рейнольдс посмотрел на Россэллин с недоверием. Он снова и снова оглядывал ее с головы до ног, словно спрашивая себя, не подменили ли его сестру. Он не мог представить себе Россэллин с такими огромными устремлениями и мечтами.
Видя, что Россэллин признала его правоту, Хан Сяо был втайне взволнован.
«Этот метод удобрения так же хорош, как и раньше. Вот, наверное, как Серебряная Революционная Армия одурачила ее в моей прошлой жизни!»
— Ах-чху!
На планете Аквамарин Беннет внезапно чихнул.
Когда Россэллин закончила, в комнате воцарилась тишина. Несколько мгновений они молчали. Хан Сяо постучал по столу и заговорил первым:
— Итак, что ты собираешься делать в будущем? Ты не можешь вернуться в Сесирис, и ты все еще считаешься пленницей Пурпурного Кристалла. Хоть я тебя и вытащил, но не могу позволить тебе ходить где вздумается.
Россэллин повернулась и посмотрела на Рейнольдса. Затем она слегка улыбнулась.