— Если я там засну, это будет на твоей совести, — ухмыльнулся весело Тевгус и похлопал по плечу своего друга, молча прощаясь. — Ну, веди меня Мардеро, чтоб не сбежал!
И получил за это затрещину.
— Сам иди, мне еще других тут созывать, — фыркнула высокомерно Мардеро, встряхивая рукой, которой она дала затрещину, и зашагала дальше по коридору, проскальзывая в толпе, словно рыба в воде.
— Ее катана и правда меня пугает… — остыл Тевгус, провожая ее взглядом и дотрагиваясь до своей только что образовавшейся шишки на голове. Потом утопал к лифту. Зачем он иногда так себя вел? Иногда он мог быть непоколебимым и холодным как сталь, и эту лютость никто превзошел.
— То он слишком горяч, то слишком холоден, да? — предполагает поуверенней незнакомка за стеной.
— Точно! — подтверждает Бефор и даже кивает за стеной, но стукается лбом.
— Эй, не убивайся ты так! — возмущается громко она и затихает. И с ней затихает все вокруг.
— Я случайно… — только спустя неловко молчание говорит виновато Бефор. Он гладит свой лоб и застывает в ожидании ее ответа, но терпения не хватает. Он даже не знает, как ее позвать.
— Как тебя зовут?
— Ты не ненавидишь меня? — искренне удивляется она и нервно, но счастливо смеется, — меня…хех…зовут Дума.
— А меня Бефор. Дума, за что мне тебя ненавидеть? — Бефор еще больше жмется к стенке, чтобы слышать ее как можно громче. Одиночество берет над ним верх и больше такой тишины он не вынесет.
— Потом скажу, — от чего-то смущается Дума и бурчит под нос, — продолжай уже. Мне очень интересно.
В общем, вечером, как сказала глава гильдии Ангелов, состоялась вечеринка в кафе. Громкая музыка, много толкающихся людей, трущихся друг о друга, и танцуя, как будто это их последний шанс отжечь. На столах безалкогольные напитки и оставшиеся две тарелки закуски. На часах уже почти девять, а народ еще только разогревался. Большинство тусовалось там до утра. Бефор же с Тевгусом просто походил по шумному кафе и встретил несколько знакомых.
— Аркона! Ты не поленилась и пришла, молодец, — похвалил Бефор Аркону и погладил ее по голове. Она довольно замурлыкала.
— Я старалась не заснуть в лифте, — зевнула она и локон ее золотистых волос попал ей в рот. Она пыталась выплюнуть его, выдуть, но все тщетно. Убрать рукой было лень. Бефор пришел ей на помощь и убрал волосы. Аркона лениво, но счастливо улыбнулась и протянула:
— Ты такой добрый, Бефор! Донеси меня до моей комнаты…
— Ты же у нас не заснула в лифте, — усмехнулся Тевгус, который вернулся с напитками. — Что, слабо еще продержаться пару часиков? — и отпил из своей трубочки ананасовый сок. Сам он использовал ее голову как опору для руки. Аркона недовольно и в то же время мило надула щеки, пытаясь не свалиться под его напором.
— Тевгус, может не будешь издеваться? — укоризненно посмотрел на своего друга Бефор и взял чай со льдом, предназначенный ему. Бармен изрядно постарался украсить этот стакан. Трубочка была черной, а на краешек стакана посажен ломтик лимона. На вкус как медовый чай, в самый раз для осенней поры.
— Она тебя использует, и ты это прекрасно понимаешь, — отрезал строго Тевгус. Обиженная Аркона в это время отобрала у него напиток, выпивая все до дна.
— Эй! — возмутился тот и отобрал свой пустой стакан обратно. — Это что еще за наглость такая!? Смотри, что творит! Да я тебя сейчас…
Аркона сразу выскочила из под его руки и выбежала из кафе. Такой бодрой ее никто никогда не видел. Тевгус и Бефор стояли в шоке. Потом первый все-таки очнулся, всучил кому-то пустой стакан и побежал за ней:
— А ну стоять, Мардеро позову!
— Тевгус дурак! Тевгус дурак! — дразнила и убегала она.
Ну вот, Бефор остался один среди толпы. У него было странное чувство дежавю. Однако оно заменилось на другое знакомое чувство, и для него все вокруг расплылось, кроме одной.
Элони в красном платьице в черный горошек подходила к нему и звала по имени.
— Бефор! Выйдем, нам нужно поговорить! — громко говорила она, но никто не обращал на это внимание. Он тоже уже не обращал ни на кого внимание.
— Потому что видел все размытым кроме нее? По-моему это слишком романтично, — чем-то недовольной Дума. Бефор теряется и торопливо объясняет:
— Ты неправильно меня поняла! То есть…Когда ты смотришь, и шум наполняет тебя, люди становятся такими безликими или вовсе размываются и смешиваются с остальными вещами, все становиться однотонно лиловым…или зеленым…иногда деревянным… А потом все резко возвращается в четкость и снова смывается, как океан с волнами… ну. эээ… — он понимает, что несет бред и сдается. — Это с первого раза не объяснить.