– Когда последний раз чудины видели великана? – спросил Василий.
– Давно. Много лун назад, – переводил Худион ответ шаманов. – Шибко рассердили его новгородцы, приходившие за данью. Убил он их и сам сгинул.
– Какой же он из себя?
– Огромный и лохматый. С большими зубами.
– Почто зимой босым ходит?
– Про то шаманы не ведают, но полагают, дабы силы от земли набираться, – пояснил Худион.
Ратники, осмотрев следы, негромко переговаривались. Иные тревожно озирались по сторонам. И только Потаня шутил:
– А что, если это детские следы великана? Что, если еще подрос он с той поры, как его видели, а? Что мы супротив него тогда сделать сможем?
Но ратникам было не до смеха.
Странным показалось Василию: местные жители утверждают, что даньщики новгородские погублены великаном Хеогену, а где это случилось, никто толком не знает. Все твердят одно и то же: ушли, мол, новгородцы за реку к селениям за Каменной Грядой и угодили в лапы к Хеогену. Больше их не видели.
– Кто живет в селениях за Каменной Грядой? – расспрашивал Василий Худиона.
– Пермяки, – отвечал тот.
– Что за народ?
– Язычники, одно слово. Живут охотой да рыбным промыслом.
– С чудью враждуют?
– Нет. Вражда у пермяков с Югрой. Хотя югорцы с ними одного племени. Такие же узкоглазые и скуластые. Югра берет дань с пермяков.
Василию сделалось смешно и грустно.
Народцы, затерянные в тайге на бескрайних ее просторах, не имеют городов, не знают, что такое торговля и христианский Бог, дома здешней знати мало чем отличаются от жилищ бедных новгородских крестьян, но и тут существует вражда. Сильный притесняет слабого, стремится отнять его жалкое имущество. А еще говорят, что где-то за Каменным Поясом, там, где рождается солнце, существует счастливая земля, населенная миролюбивыми людьми. Мудрено поверить в это.
– О чем позадумался, атаман? – окликнул Василия Худион.
– Дальше идти надо, – сказал Василий, – к пермякам. Сможешь довести?
– А чего ж! – после краткого раздумья ответил Худион. – Смогу, пожалуй.
Седоволосый Микко не стал удерживать новгородцев, провожатых не дал, зато щедро снабдил отряд Василия вяленой рыбой и олениной.
Ратники шли сначала по тропе лесом. Перейдя реку, стали подниматься в гору. Утреннее солнце окрасило верхушки кедров розоватым цветом. Снег похрустывал под лыжами. Западный склон горы был укрыт голубоватой тенью.
Поднявшись на вершину, ратники осмотрелись.
Вдали синие горы сливались с бледно-голубым небом. Внизу между лесов и скал змеилась река. Далеко на севере чернели густые леса на сколько хватало глаз.
– Простор какой, – улыбнулся Василий и снял шапку.
Спуск с горы занял больше времени, чем подъем. Ратники проваливались в глубокий снег, продираясь сквозь бурелом и заросли кедрового стланика. В седловине между двумя горами приютилось озерцо, круглое, как блин. На ослепительно-белом, искрящемся снегу были отчетливо видны огромные следы босого человека. Не заметить их было невозможно.
Ратники остановились, сгрудились кучкой.
– Во, прошагал детина! – изумился кто-то, измеряя ширину шага древком копья.
– Недавно прошел, – определил Худион, – меньше часа назад.
– На ловца и зверь бежит, – усмехнулся Фома и подмигнул Василию.
– В погоню! – приказал Василий. И первым устремился по следу таинственного великана.
До полудня ратники шли без передышки, изнемогая и обливаясь потом.
След огромных ступней уводил сначала по склону горы к лысой вершине, далее вел по ее гребню и скрывался в ельнике на другом склоне.
Продравшись сквозь ельник, новгородцы обнаружили в расселине у подножия скалы лежанку из сухих листьев и мха.
– Вот где, стало быть, великанище ночки коротает.
– По-звериному живет.
– Бобыль бобылем! – переговаривались ратники.
Василий дал людям передышку. Костров не разводили, закусывали сухарями и вяленой рыбой. Затем двинулись дальше.
След опять тянулся то вверх, то вниз по холмам, описывая большие круги.
– Заметил нас великанище, а может, учуял, – проговорил Худион, утирая пот со лба. – Чудины говорят, чутье у него волчье.
– Чего же он бежит от нас, коль такой верзила! – проворчал Домаш, с трудом переводя дух.
– Осторожничает, – предположил Потаня, – а может, норовит в ловушку нас заманить.
Худион воткнул копье в снег:
– Не догнать нам его. Коль великанище во всю прыть припустит, так за ним и собакам не угнаться, не то что нам.