— Существуют две возможности: несчастный случай и умышленный саботаж, — доложил Лжец. — В первом случае это или сбой оборудования, или ошибка, допущенная человеком, или сочетание обеих причин. Оборудование включает в себя механику, биопатику, электронику, программное обеспечение и вспомогательные системы.
Силк покачал головой. Каждый раз этот болван начинает от сотворения мира. А ему всего-то нужно знать, какая легенда нужна компании на сей раз.
— Ошибки могли допустить члены экипажа, наземные диспетчеры, орбитальные инспекторы, пассажиры, вспомогательный персонал…
Господи, да неужели там не понимают, что он в состоянии сам справляться со своей работой? Ему тридцать два года, вот уже пять лет, как он стал легендатором. Он давно научился управляться с репортерами, с другими легендаторами, сующими нос в чужие дела, даже с правительством, если потребуется. Вентура Силк считал себя одним из лучших пауков, задействованных в этом деле. Благодаря его стараниям барашки нагуливали жирок, не роптали и жили если не счастливо, то, во всяком случае, не ведая тревоги за все, что связано с портом Мауи, вторым по величине космопортом в Сьюпэк Интерлинк. Этим кретинам из компании достаточно объяснить, что они хотят, а они каждый раз читают ему лекцию из вводного курса.
— «Гавайская звезда» врезалась в землю, — вклинился в разговор его собственный компьютер. Баблз произнесла это спокойно, как нечто само собой разумеющееся.
— Черт! — процедил Силк.
Визуальные сенсоры подробнейшим образом изучат информацию, хранящуюся в черном ящике погибшего корабля, и, возможно, установят, что же случилось на самом деле, почему отказала система управления. Конечно, это важно — они ведь не хотят, чтобы корабли сыпались с неба дождем. Но еще важнее сейчас — что сказать людям. Репортеры уже барабанят в дверь — по крайней мере в фигуральном смысле, — и Силк обязан с ними объясниться. Если Лжец перестанет бормотать свои «или-или» и быстро перейдет к ОД — оперативным данным, то у него, Силка, быть может, останется после окончания работы несколько часов свободного времени. Да, пассажиров жаль, но его работа — обработать информацию. Правда — это золотой слиток, его можно сплющить, согнуть, вытянуть и свернуть в спираль — смотря что закажут. В умелых руках правда становится очень эластичной. Если Лжец не будет тянуть резину, для Силка эта катастрофа может обернуться триумфом. Ну а если победы не будет, то по крайней мере репутация компании останется незапятнанной.
Если они там поторопятся, то он еще успеет сегодня поплавать, а то и поупражняться с арбалетом. Ну, давай же…
Лжец закончил свои выкладки.
— Ну и?..
— Саботаж, — сказал Лжец. — Убийство под видом несчастного случая.
— Все ясно. Заканчиваю связь. Полупрозрачный экран растворился.
— Баблз, дай мне список пассажиров и членов экипажа камеры, сопоставь его со списком преступников, всех, кто как-то связан с преступниками, всех, кто был знаком с преступниками. Только уголовные.
К тому времени, когда заработала информационная линия, Силк уже набросал примерный сценарий. Главный прием хорошего паука — да, он уже смирился с этим унизительным прозвищем, — заключался в том, чтобы максимально использовать правду. Дайте барашкам сообщение, достоверное в шести пунктах, и они примут на веру седьмой — так всегда и случается. Конечно, у кого-то возникают разные догадки, но разве хватит времени их проверить при том потоке информации, который выплескивается в систему ежедневно?
— Брюс Ксонг из «Молнии» тоже занял очередь, — сообщила Баблз. — Под номером шестнадцать.
— Что-то он сегодня еле ползает, — отметил Силк.
Он сканировал поток информации. Одно преступное нападение. Нет, это слабовато, нужно найти что-то поубедительнее…
— Быть может, маскулин Ксонг не стал спешить, зная, что вы к нему расположены, — сказала Баблз.
Может, и так, мысленно согласился Силк. Ведь мы снабжаем друг друга необработанными данными. К тому же Брюс — отличный шахматист.
Силку ни разу не удавалось выиграть у него больше двух партий подряд — Брюс быстро его нагонял.
М-да… Арестован один колонист, который наглотался таблеток и сорвал общественное мероприятие. Нет, мало.
— Звонят из отдела внутреннего редактирования.
— Плевать я на них хотел. Подождут.
Давай, Силк, поднажми. В тот день, когда мясники заметят что-нибудь раньше, чем ты закончишь сценарий, это будет значить, что ты стал еще медленнее старины Ксонга…
Ага, вот оно! У одного из членов экипажа арестовали брата-наркодельца. Итак, подпольная торговля наркотиками. Всегда хорошо для легенды.
Силк вкратце изложил Баблз суть дела. Пусть она даже отправит сценарий мясникам для последнего редактирования, но главное, что к нему не придерешься. Просто мясникам нужно отрабатывать свой хлеб. Они переставят там и сям несколько слов — чтобы видели, что они работают. Но это не смертельно.
— О’кей, соедини меня с Ксонгом. А мне дай копию сценария.
Ожидая, пока Баблз подключится к компьютеру Ксонга, он прочитал проект готового заявления. Должно быть, несчастного репортера вытащили из сортира — он появился на линии только через минуту. Возраста они были примерно одинакового, но Силк — высокий и худощавый, а Ксонг — коротенький и толстый. Самым интенсивным физическим упражнением для репортера оставалась прогулка до собственного холодильника за очередной банкой любимого пива. Волосы у Ксонга были натурально черные, но с несколькими фосфоресцирующими зелеными прядями. Силк подозревал, что таким образом он пытался привлечь любовников обоих полов. В этих вопросах Ксонг был не особенно разборчив.
— Вен, как поживаешь, мой мальчик?
— Да помаленьку, старина Брюс. Вообще-то я сегодня выходной.
— Жизнь — тяжелая штука, мальчик. Видишь, на какие дела меня бросает компания? Ну, расскажи, как же это руководство порта скормило рыбам такую дорогую штуковину?
Силк хмыкнул.
— Налоги зато спишем. Свалилась бы у них еще парочка — мне бы тогда причитались хорошие премиальные.
— Не по призванию работаешь, детка. Тебе бы комедиантом быть. Но публике не терпится узнать подробности, а у меня еще две минуты эфира. Хочу дать в сеть. Что там по сути?
— Боюсь, саботаж, господин Ксонг. По нашим данным, второй пилот, женщина, была завязана в подпольной торговле наркотиками. Этакий семейный бизнес. Наступила на мозоль то ли якудзе, то ли мафии. Для гарантии перепроверим, но это похоже на расплату. А корабль — просто ей доставили гонорар прямо на работу.
Ксонг прищелкнул языком.
— Ничего себе. Да, дело серьезное, пусть даже касается только колонистов. Запусти это все ко мне.
— Уже в линии.
— Мне первому, да?
— Обижаешь, Брюс. Пусть ты даже в очереди шестнадцатый, зачем так обижать?
Круглолицый улыбнулся.
— Тебя обидишь! У тебя броня как у крейсера. Да если бы не Мак, никто бы и разговаривать с тобой не стал. Е2-ЕЗ, и конец связи.
Изображение исчезло. Силк улыбнулся. Потом сказал Баблз:
— Дай ему две минуты, а потом перебрось материал всем остальным, в порядке очередности звонков. И начинай новую партию. Ксонг пошел Е2-ЕЗ.
— Скучно он играет, — отметила Баблз. — Всегда одно и то же начало.
— Да, но при этом он побеждает в половине партий.
— Ты тоже скучно играешь.
— Ну вот, не хватало еще, чтобы биопат ко мне цеплялся. Ладно, пойду-ка я домоюсь.
Он встал, теперь уже почти сухой. Теплый солнечный свет играл на его коже. В свежем морском воздухе растворилось зловоние, оставленное гекконом. За окном автобус, полный туристов, взбирался по склону к Фаганскому Мемориалу — древнему каменному кресту на вершине Лионского Холма. Некоторые пассажиры заметили Силка, стоящего у большого, распахнутого настежь окна, и оторопели. Силк помахал им рукой. Еще до окончания тура половина из них станет расхаживать нагишом, наслаждаясь тропическим воздухом, загорая в тех местах, что они прежде прятали от солнца. Он повернулся к выходу.
— Задница у тебя что надо, — отметила Баблз.