Зия специально повернулась к нему лицом, когда надевала трусики. Она медленно подтягивала резинку вверх, а дойдя до растительности на лобке, едва заметно повела ею туда-обратно, так чтобы волоски слегка всколыхнулись. Казалось, что она слышит, как эрегирует его член, чувствует, как пересохло у него во рту. Вдруг этот доктор пригодится ей, когда она вернется с Терры? Почему бы на всякий случай не забросить крючок? Трюк очень простой, но эффективный.
Доктор был женат, имел четырех детей, ждал появления пятого, и если он когда-нибудь и нарушал брачный контракт, то Агентство Безопасности Новой Земли об этом ничего не знало. Но Зия не сомневалась — он тут же выпрыгнет из своей одежды, стоит только намекнуть. Это ведь входило в ее работу — чувствовать такие вещи и пользоваться ими.
Она закончила одеваться, взглянула на свое лицо в зеркале, кивнула доктору и вышла. Ей еще предстояло занятие по рукопашному бою и по стрельбе, но до них оставалась пара часов. Зия решила прогуляться пешком к ресторану, в котором обычно обедала.
Погода стояла теплая и по большей части солнечная, лишь на северо-западе, над горными вершинами, зависли облака. Бабочки придавали весеннему воздуху слабый аромат пыльцы, большие пчелы с жужжанием носились от цветков к ульям и обратно.
Бигл был крупнейшим городом на Нижнем Острове. Жизнь в нем кипела: улицы были запружены автобусами на спиртовых двигателях и маленькими скутерами, которые своим сердитым стрекотанием напоминали швейные машинки. Пешеходы двигались по широким пластобетонным тротуарам — в основном степенные старички и резвые, хохочущие дети. По обе стороны громоздились дома, среди них попадались и пяти-шестиэтажные. Почти двести тысяч жителей насчитывал этот второй по величине город Новой Земли, лишь Тачдаун, с населением в четверть миллиона, превосходил его.
Конечно, если собрать вместе всех жителей этой планеты — весь миллион — и поместить в один из кварталов Нью-Йорка на З-1, никто даже и не заметит прибавки. Ведь на Терре ютится почти семь миллиардов людей.
Такое просто в голове не укладывается. И хотя на занятиях она не раз при помощи голопроектора совершала прогулки по улицам Лондона, Токио и Нью-Мадраса, но все это до сих пор казалось ей нереальным. Как можно жить в таких условиях? Словно кролики, согнанные в тесную клетку. Выходит, верно то, что ей втолковывали инструкторы, — там, в метрополии, они все словно безумные, ползающие по дерьму мухи.
Ресторан «Большой пес» был всего за несколько кварталов. Зия жадно вбирала в себя образы и запахи города, взгляды, которые на нее бросали мужчины и женщины. Какое это наслаждение — быть молодой, сильной и идти по улице в шелковом костюме за восемьсот стадов, чувствуя себя хозяйкой жизни. Это задание — лакомый кусок для любого оперативника, но Зия добилась, чтобы дело поручили именно ей. После завершения операции спрос на нее резко возрастет — такие заслуги не забываются. Да, в этом сомневаться не приходится. К тому же задание не такое уж и сложное — нужно просто найти объект и доставить сюда. Для этого придется кое с кем переспать — а уж в этом она мастерица.
Она зашла в ресторан. Безобидный старикан у стойки улыбнулся ей и принялся искать свободное место.
— Привет, Дрелли, — сказала она, опускаясь на стул.
— Привет, Зия. Как обычно?
— Нет, знаешь, сегодня я хочу попробовать чего-нибудь необычное. Как насчет бифштекса «Дианна»?
Старик снова ухмыльнулся.
— Считай, что он уже у тебя на столе. Он пошел готовить блюдо.
Зия сама себе удивилась. Сырое мясо? Этого в ее программу не закладывали. Наверное, сколько ни вычищай из головы и сколько туда ни вкладывай, в ней все равно остается что-то от прежней Зии? Хотя это не так важно. Главное — выполнить то, что ей поручили.
Чего бы это ни стоило.
Глава восьмая
Силк мог бы связаться с полицией по компьютерной сети, но решил, что лучше самому туда отправиться. Сидя в домашнем кабинете, разговаривая с образом, витающим в воздухе, он особенно остро чувствовал свое бессилие. Ему хотелось увидеть настоящих людей, услышать живую речь и самому покопаться во всем этом дерьме.
И вот теперь он сидел в комнате для посетителей полицейского управления Ганы, ожидая встречи с дежурным офицером. Они не держали собственного легендатора — учитывая низкий уровень местной преступности, в этом не было необходимости. Пьяные или обкурившиеся наркотиков туристы, мелкие кражи, драки между местными — вот с чем обычно приходилось иметь дело ганской полиции. За последние пять лет не было совершено ни одного серьезного преступления. Вот разве только донос на босса корпорации из внешнего мира от его ревнивой жены. Разбирательством занималась Служба Безопасности Сьюпэка. Они и в этот раз должны были прислать следственную бригаду, но то ли их люди еще не прибыли, то ли эта информация хранилась в тайне.
Воздух в комнате был спертый. Краска на дешевых панелях из фибропласта местами облупилась, обнажив уродливую зернистую поверхность. Пластиковый стул, на котором сидел Силк, был продавлен — слишком много грузных тел ему пришлось на себе вытерпеть. За все годы, проведенные в Гане, Силк ни разу прежде не видел этого здания изнутри. И не много потерял.
— Маскулин Силк?
Он вскинул взгляд. Перед ним стоял лысый человек лет пятидесяти, загорелый, одетый в рубашку цвета хаки и шорты, какие носили все местные полицейские.
— Я — сержант Леннокс, — представился полицейский. — Позвольте выразить свое соболезнование.
— Что с ней случилось? — спросил Силк, вставая со стула.
Его собеседник замялся.
— Начальство не разрешило мне вдаваться в детали, маскулин Силк. Могу сообщить вам лишь следующее: доктор Мак-Кензи подверглась нападению сегодня утром, под дороге от автостоянки до дома. Она скончалась от ран.
— Послушайте, сержант, я понимаю — служба есть служба. Но ведь речь идет о моей невесте. Мы прожили вместе четыре года. А теперь я даже не знаю, из-за чего она погибла.
Леннокс огляделся. Кроме женщины, сидящей в другом конце комнаты, и полицейского у входа, вокруг них никого не было.
— Давайте-ка прогуляемся, — предложил Леннокс.
Снаружи вечер только начал вытеснять день. Прохладный бриз приносил с собой едва уловимый запах рыбы. Запах разложения. Запах смерти.
— Вот что написано в протоколе. Только я вам этого никогда не говорил, — предупредил Леннокс.
Силк кивнул.
— Один из аусвельтеров бежал из карантина между вечерней и утренней перекличкой. Выходец с Новой Земли. Служащие карантина ума не приложат, как он умудрился проскользнуть через заградительные кордоны, но, однако же, ему это удалось. Мы обязательно найдем его — он не сможет уйти далеко, не пользуясь общественным транспортом. Но в настоящий момент он разгуливает на свободе. Мы полагаем, что доктор Мак-Кензи случайно столкнулась с этим беглым. Парень запаниковал, между ними произошла стычка. Вы ведь знаете, что за люди эти аусвельтеры — настоящие бандиты. В мирах границы такие истории случаются сплошь и рядом. Конечно, это ужасное несчастье, что ее угораздило появиться именно в это время именно в этом месте. Я очень сожалею.
Силк оторопело глядел на него. Как такое могло вообще случиться? А тем более с Мак?
— Очень скоро мы его схватим и засадим в ящик. Я знаю — это слабое утешение, но он дорого заплатит за то, что сделал.
Силк даже не знал, что ответить. Неужели все это правда? Казалось, Леннокс говорит искренне, но Силку доводилось видеть, как самую чудовищную ложь произносят с невозмутимыми лицами. Он и сам не раз так поступал. Версия карантинного компьютера была такова: доктор Гемма Мак-Кензи Райан погибла в результате несчастного случая. Она просто неловко упала — ив результате летальный исход. Такое могло произойти с кем угодно. И следователи из Сьюпэка наверняка будут придерживаться этой версии до тех пор, пока не придумают что-нибудь поубедительнее. Если они поймают убийцу, то скажут — средства массовой информации намеренно распространяли неверные сведения, чтобы усыпить бдительность преступника, поддерживать у него вплоть до самого ареста ложное ощущение безопасности. А если ему каким-то чудом удастся уйти от преследователей, если он доплывает до материка или украдет какое-нибудь транспортное средство, тогда версия о несчастном случае останется в силе. Силк знал всю эту кухню. Правда — она, как золото, слишком дорогая, чтобы раздавать ее большими слитками. И слишком мягкая — она пригодна к употреблению только сплавленная с другими металлами, более прочными. Барашков нельзя лишний раз расстраивать. Жизнь и без того полна трудностей.