В конце концов, когда на дорогу впереди легла ее длинная тень, Морейн решила на время забыть о всадниках и поискать место для ночлега. Если повезет, вскоре встретится какая-нибудь ферма, а за пару серебряных монет если и не на перину уложат, то на сеновал пустят.
Всадники впереди остановились, коротко посовещались, потом один взял повод вьючной лошади и свернул в лес. Оставшиеся, пришпорив своих коней, погнали их галопом.
Морейн проводила их взглядом. Одним из ускакавших был арафелец, но он вполне мог сказать спутнику о своей встрече с Айз Седай. А если действовать осмотрительно, то с одним мужчиной хлопот будет явно меньше, чем с тремя. Подъехав туда, где всадник и вьючная лошадь скрылись в лесу, Морейн спешилась.
Обычно на охоте добычу для леди выслеживают егеря и ловчие, но Морейн заинтересовалась следопытством еще в те годы, когда ей одинаково интересно было и лазать по деревьям, и заявляться домой перемазанной с головы до пят в земле и глине. Обломанные веточки и взбитая прошлогодняя листва оставили след, который без труда отыскал бы и младенец. Сотня шагов в лес, и сквозь деревья она разглядела в низинке пруд. Тот малый уже расседлал и стреножил гнедого коня — кстати, прекрасное животное, — и вьючное седло лежало на земле. Это оказался младший из Малкири. Вблизи он казался еще внушительней. Сняв пояс с мечом, он сел лицом к пруду, положив меч перед собой, ладони опустил на колени. Он глядел как будто куда-то вдаль, поверх воды, мерцавшей между вечерними тенями. Он не шевелился, словно замерев.
Морейн задумалась. Очевидно, его оставили разбить лагерь. Спутники его скоро вернутся. Но долго ли задать пару вопросов? А если его чуток вывести из себя — скажем, прямо перед собой он вдруг увидит женщину, — то он ответит, не успев и задуматься. Намотав уздечку Стрелы на низкую ветку, Морейн подобрала плащ и юбки и как можно тише двинулась вперед. Она взошла на кстати подвернувшийся позади мужчины небольшой бугорок — прибавить немного росту не помешает. Он-то очень высокий. И неплохо, если она предстанет перед ним с ножом в одной руке, а его меч будет у нее в другой. Направив Силу, Морейн потянула к себе ножны с мечом. Чтобы как можно больше потрясти его воображение...
Он действовал стремительно, такого она не ожидала. Едва ее пальцы сомкнулись на ножнах, как он вскочил на ноги, развернулся, одной рукой схватил ножны, а другой — сгреб в горсть перед ее платья. Морейн даже подумать не успела о том, чтобы направить Силу, как ноги ее оторвались от земли и она куда-то полетела. Ей еще хватило времени увидеть приближающуюся гладь пруда, нечленораздельно что-то закричать, и крик разом оборвался, когда, подняв тучу брызг, Морейн шумно шлепнулась в воду. Вода была обжигающе холодна! От потрясения она отпустила саидар.
Отплевываясь, Морейн кое-как встала на ноги — по пояс в ледяной воде, влажные волосы залепили лицо, мокрый плащ тяжело обвис на плечах. Обуреваемая гневом, она резко повернулась лицом к обидчику, в ярости вновь обняла Источник. Испытание на шаль требовало от претендентки умения направлять Силу, сохраняя абсолютное спокойствие в самых сложных условиях, не чета этому нежданному купанию. Она повернулась, готовая уложить нахала на землю и отколошматить, пока тот не заверещит!
Он стоял и качал головой, рассматривая бугор, на котором совсем недавно стояла Морейн — в добром шаге от того места, где сидел несколько мгновений назад. Когда же он наконец соизволил заметить ее, то подошел и протянул Морейн руку.
— Не очень мудро с вашей стороны пытаться отнять у мужчины меч, — сказал он и, коротко глянув на цветные полосы на ее платье, добавил: — Миледи.
На извинение эти слова походили мало, и он старательно отводил в сторону свои поразительно голубые глаза. Если ему вздумалось смеяться!..
Ворча под нос, Морейн неуклюже прошлепала к нему, взялась обеими руками за его протянутую руку... и со всей силы дернула на себя. Крайне трудно не замечать текущую по спине ледяную воду, и коль она промокла, не худо бы, чтобы и ему тоже досталось, и для этого не обязательно воспользоваться...
Он выпрямился и одним движением вытянул из воды повисшую на его руке Морейн. Она в немом изумлении смотрела на него, пока ее ноги не коснулись земли и он не сделал пару шагов назад.
— Я разведу костер и повешу одеяла, чтобы вы могли обсушиться, — промолвил он, по-прежнему стараясь не встречаться с ней взглядом.
Слова с делом у него не разошлись, и к возвращению двух его спутников Морейн стояла возле небольшого костерка, со всех сторон завешанного извлеченными из седельных вьюков одеялами. Ей, разумеется, все это было ни к чему. Надлежащим плетением Воды она до последней капли высушила и волосы, и одежду. Хорошо, что он этого не видел. А тепло от костра ей тоже не помешает. Так или иначе, Морейн намеревалась оставаться за одеялами — пусть он думает, что огонь ей нужен, чтобы обсохнуть. И, разумеется, саидар она не отпускала.
Из-за деревьев появились двое других мужчин, их интересовало одно — свернула ли «она» в лес следом за ними. Откуда они узнали? В такие времена люди остерегаются разбойников — возможно, и эти заметили одинокую женщину и решили, что она следит за ними? Это подозрительно.
— Кайриэнка, да, Лан? Думаю, кайриэнок в чем мама родила ты повидал! А я — нет.
Эта фраза зацепила ухо Морейн, и до слуха ее, обостренного Силой, донесся и другой звук. Шорох стали по коже. Так меч выходит из ножен. Приготовив несколько плетений, которыми можно остановить всех троих, Морейн выглянула в щелку между одеялами.
К ее изумлению, мужчина, искупавший ее— надо полагать, упомянутый Лан, — стоял спиной к висящим на ветвях одеялах. Именно в его руках был меч. Арафелец, что стоял напротив него, выглядел удивленным.
— Ты не забыл, как выглядит Тысяча Озер, Рин, — холодно произнес Лан. — Неужели нужно оберегать женщину от твоего нескромного взора?
На мгновение ей показалось, что Рина не остановит обнаженный меч в руке Лана, но мужчина постарше, седой и явно многое в жизни испытавший, уладил дело. Он отвел обоих в сторонку, говоря что-то о какой-то игре под названием «семерки». Судя по всему, весьма необычная игра. Лан с Рином повернулись лицом друг к другу и сели на землю скрестив ноги, оружие обоих было в ножнах; потом, без всякого предупреждения, мелькнули обнаженные клинки, застыв на волосок от горла противника. Старший мужчина указал на Рина, те двое опять спрятали мечи в ножны, и все повторилось вновь. Пока Морейн смотрела, так и продолжалось. Возможно, Рин был не настолько самоуверен, каким казался.
Выжидая за одеялами, она припомнила, что ей известно о стране с названием Малкир. За исключением истории, известно было немного. Рину напомнили о Тысяче Озер, значит, он тоже из народа Малкири. И еще что-то о том, что недостойно докучать женщинам. Ну, раз она уже с ними, ничто не мешает ей оставаться с ними и выведать все, что нужно.
Когда Морейн вышла из-за одеял, она уже решила, как себя держать.
— Я объявляю о своем праве одинокой женщины, — церемонно обратилась она ко всем троим. — Я направляюсь в Чачин и прошу защиты ваших мечей. — С этими словами Морейн вложила каждому в ладонь по серебряной монете. Она не была до конца уверена в этом нелепом «праве женщины», но серебро отвлечет их внимание. — И еще по две я заплачу в Чачине.
Отреагировали мужчины не совсем так, как ожидала Морейн. Рин принялся вертеть в руке и разглядывать монету. Лан, бросив короткий взгляд на свою, хмыкнул и засунул ее в карман. И тут до Морейн дошло, что она дала им три из немногих оставшихся у нее тарвалонских марок, но ведь серебро, отчеканенное в Тар Валоне, ходит по всему миру, как и монеты любой другой страны.
Седой мужчина, которого звали Букама, поклонился Морейн, левую ладонь положив на колено.