— Однако как же русские угробили последний «Кондор»?
— Один из трофейных «Кондоров» передали Полярной авиации, — поведал дракон. —
Доработали, заменили моторы. В апреле пятидесятого в Якутске этот самолет сажал пилот
Шатров из Московской авиагруппы особого назначения. Он не справился с управлением и
выкатился за пределы посадочной полосы. Сначала разрушилось левое колесо. Затем
сложилась ферма левой опоры шасси. Самолет с работающими моторами упал на крыло...
И, в общем, на этом — всѐ. Чинить там было нечего, учитывая, что запчастей к «Кондору»
не имелось...
— Вот случай, когда война послужила не к славе, а к бесславию замечательного самолета,
— помолчав, подытожила Брунгильда. — Хотя вообще-то замечательного в его карьере —
хоть отбавляй.
© А. Мартьянов. 29.01.2013.
66. Несчастливая «омела»
— Что меня всегда изумляло, так это «сумрачный германский гений», — не без пафоса
произнес Змей Горыныч.
— Э... Нельзя ли пояснить, что в данном случае конкретно имеется в виду? — обратился к
нему вахмистр Вольф. — У германского гения, знаешь ли, было много разных
проявлений. «Фауст» Гѐте, например...
— Какой еще Гѐте, какой «Фауст», — если бы Горыныч был человеком, он бы
поморщился, а так — лишь досадливо моргнул кожистыми веками. — Почему мы вообще
затронули столь приземленную материю, как поэзия? Я говорю, разумеется, о самолетах!
— Опять же, Горыныч, нельзя ли выражаться более определенно? Германский ум породил
немало прекрасных самолетов!
— Если охватывать картину в целом, меня больше всего поражает способность немцев
планировать серийный выпуск принципиально новой машины где-нибудь так в июне
сорок пятого... В апреле сорок пятого прошли испытания, и вот принимается решение, что
машина годная, поэтому хорошо бы в июне запустить ее в серию. При полном игноре
творящегося вокруг.
Вольф пожал плечами:
— Если верить некоторым германским асам, они, очутившись в английском или
американском плену, отнюдь не считали себя побежденными. Мол, «конкретно меня
никто не победил, а что там творится в Европе — не мое дело, и уберите ваши руки».
— Способность отвлекаться от реальности — прекрасная вещь, — подытожил Горыныч.
— Помогает сохранить психику в целости и сохранности. Поэтому я так популярен.
— Мне показалось, или наш The Zmei сегодня игриво настроен? — К беседующим
подошел Билл Хопкинс.
Американский штаб-сержант был нынче в комбинезоне, рукава засучены, руки в
машинном масле.
— Экспериментируешь, Билл? — Вольф кивнул на пятна масла. — Пытаешься превратить
одну машину в другую?
— Просто мне интересно, что у них внутри... — Хопкинс засмеялся. — О чем тут
рассуждал Горыныч?
— Абстрактно восхищался планами Люфтваффе на июнь сорок пятого года, — объяснил
Герман Вольф.
— Не абстрактно, а конкретно. — Горыныч засмеялся, деликатно выпуская струйки
пламени в сторону, чтобы ненароком не подпалить собеседников, особенно
«промасленного» Билла. — Вы никогда не находили проект «Мистель» забавным?
— Забавным? — хором переспросили оба летчика. — Что в этом забавного? Довольно
убойная штука. Если попадет в цель.
— А выглядит смешно... — Дракон хлопнул крыльями и сложил их аккуратнее.
— Так ты об этом проекте говорил, что его собирались запускать в июне сорок пятого? —
догадался наконец Вольф. — По-моему, в своей иронии ты переборщил. Это довольно
старая идея.
— Она появилась давно, но проникала в умы очень постепенно, — кивнул дракон. — На
самом деле мысль начала оформляться еще в сорок первом. Был такой пилот-испытатель в
компании «Юнкерс» по имени Зигфрид Хольцбауэр, вот он и...
— Стоп-стоп, — перебил Хопкинс. — Давайте будем объективны: еще до войны нечто
подобное придумали англичане. Хольцбауэр участвовал тогда в испытаниях «составного»
самолета «Майя». Задумка показалась ему перспективной, поэтому он предложил эту
схему Техническому департаменту. И получил отказ. Мол, для проекта не найдется
практического применения.
— Так они тормозили это дело почти до самого конца войны, — полуутвердительно
произнес Герман Вольф.
— Не совсем так, вахмистр, — покачал головой дракон. — В сорок втором
исследовательский институт DFS предложил серию «Huckepack». Все та же идея:
буксировка планера-снаряда самолетом, который крепится к его спине. В следующем, уже
сорок третьем году, дело сдвинулось с мертвой точки. Возможно, идея проросла в мозгах
Технического департамента — чтобы пустить там прочные корни, требовалось время.
— Какой-то он сегодня ироничный, — шепнул Хопкинс на ухо Вольфу.
— Я все слышу, — предупредил дракон.
— Ну, мы ничего обидного в виду не имели, — поспешно заверил его Хопкинс.
— Надеюсь, — Горыныч втянул ноздрями воздух. — Пахнет жареным! — сообщил он. —
Наверное, опять кто-то из наших грохнулся. Сейчас придет сюда за утешением.
— Если его утешит история очередного безумного проекта, то пожалуйста, — заявил Билл
Хопкинс.
— Проект казался безумным только в начале, — возразил Горыныч. — Чем дольше он
разрабатывался, тем более реальным выглядел. В начале сорок третьего министерство
авиации выдало институту DFS заказ на создание опытного образца. Предполагалось, что
это будет сцепка беспилотного бомбардировщика Ju.88A-4 и истребителя Bf.109f-4.
— Погоди, это не та история, в которой министерство авиации вдруг захотело получить
тяжелый бомбардировщик, который вместе с тем был в состоянии уходить от
истребителей? — вступил Вольф.
Дракон скрежетнул когтем по бетонному покрытию полосы.
— Близко к теме, но не она, — согласился он. — «Юнкерс» действительно работал над
этим, но кончилось все «этажеркой». Точнее, «омелой» — так переводится слово «Mistel».
Я на всякий случай говорю, вдруг кто не знает.
— А при чем здесь омела? — спросил Хопкинс.
— Омела — растение-паразит, — сказал дракон. — Паразитирует на дубе, например. Как
самолет-снаряд на несущем самолете. Точнее — под несущим самолетом. Еще эту штуку
называли «Бетховен», но почему — уже за пределами моего понимания. Может быть, к
этому имеет какое-то отношение «сумрачный германский гений».
— Это многое объясняет, — одними губами произнес Хопкинс.
— Включай воображение, — приказал Горыныч. — Из кабины «Юнкерса» убирается
почти все оборудование. Носовая часть легко отделяется за счет быстросъемных винтов и
заменяется кумулятивным зарядом весом свыше полутора тонн. У заряда имеется
контактный взрыватель.
— Пока все четко, — сказал Вольф.
— Едем дальше, — кивнул дракон. –Истребитель крепится к самолету-снаряду на
стальных стойках, укрепленных над центропланом Ju.88 по обе стороны фюзеляжа.
Образовывалось как бы два треножника, и верхние точки этих треножников крепились к
главному ложнерону истребителя. Была еще одна подпружиненная стойка — она шла к
хвостовой части истребителя. Представили себе?
Дракон обвел глазами своих собеседников так, словно находился в школе и проверял —
хорошо ли ученики усваивают материал.
Оба друга закивали.
— Если не представили, вам же хуже, потому что конструкция очень проста, — заметил
дракон. — По крайней мере, на взгляд стороннего наблюдателя. Пилот истребителя ведет
спарку до точки расцепления. Там он направляет «Юнкерс» на цель и отстыковывается.