— И бипланы, и монопланы, — ответил Ларош. — Вообще у него были довольно
передовые идеи. Отчасти это ему и помешало, потому что доводить до ума проект,
содержащий слишком много новаторских решений, не хватило ни времени, ни сил, ни
средств.
— Вы о каком проекте говорите? — спросил Герман Вольф. — Я не успеваю за полетом
вашей творческой мысли.
— Сейчас — об FK-55, это тридцать четвертый год. В тридцать шестом, кстати, эта
модель демонстрировалась в Париже на авиасалоне. Просто как идея — без двигателя и
вооружения. Но впечатление самолет производил хорошее: сразу видно, что способен на
большие скорости. Тонкое крыло, зализанный фюзеляж, узкие воздухозаборники, два
соосных винта.
— А вообще он летал, этот самолет? — спросил Герман Вольф.
— В мае тридцать восьмого самолет наконец оснастили двигателем — Лоррэн «Петрель»
в семьсот двадцать лошадиных сил. FK-55 доставили на аэродром, и летчик-испытатель
фирмы Томас Копперс наконец поднял его в воздух, — ответил Франсуа. — Полет длился
две минуты. Но самолет оказался довольно тихоходным. Как уже говорилось, доводить
его до ума и разбираться с двигателями, было в тех условиях нереально. И Кольховен
занялся более реальной моделью — 58-й. В это самое время конструктор Эрих Шацки
разругался со своим нанимателем — Антоном Фоккером.
— Погодите-ка, я что-то о нем слышал, об этом Шацки, — остановил собеседника
вахмистр Вольф. — Кажется, он был немцем.
— Что я о нем знаю, так это то, что он уехал из Германии после прихода Гитлера к власти.
Он начал работать на Фоккера и предложил проект самолета для колониальных ВВС
Голландской Ост-Индии — цельнометаллический моноплан, с убираемым шасси,
мощным пушечным вооружением, двигателем водяного охлаждения Роллс-Ройс
«Кестрел». Фоккер счел, что для колониального самолета все эти изыски лишние. Причем
проект прибрал к рукам и впоследствии переработал. Но это мелочи жизни. Шацки
плюнул и перешел к Кольховену. Вместе со своими передовыми идеями. Так началась
работа над 58-й моделью.
— Голландия — маленькая страна, — заметил Герман Вольф. — Даже двум фирмам в ней
может стать тесно.
— Талант всегда найдет себе применение, — отозвался Франсуа Ларош. — В общем, на
фирме «Кольховен» создали свой самолет: низкоплан с убираемым шасси и закрытой
кабиной. Фюзеляж был металлическим, крылья деревянные. Четыре пулемета в
обтекателях под крылом, возможна подвеска легких бомб под центральной секцией
крыла.
— Вполне себе самолет для середины тридцатых, — кивнул вахмистр.
— Главное — он отличался несложностью сборки и обслуживания. Панели легко
снимались, так что с ремонтом проблем не возникало.
— А вооружение?
— Четыре пулемета — по два в подкрыльевых обтекателях. На внутренней подвеске под
центральной частью крыла можно было крепить легкие бомбы или дополнительные
емкости для бензина.
— С двигателем что решили? — продолжал расспросы Герман Вольф.
— Вы, вахмистр, прямо как министр вооружений, — хмыкнул Франсуа. — Задаете
суровые и трудные вопросы. Прототип был оснащен двухрядным звездообразным
«Испано-Сюиза» мощностью свыше тысячи лошадиных сил. В целом самолет — от
представления проекта Шацки в «Кольховене» до испытаний — сделали за три месяца.
Копперс взлетел на нем 17 июля 1938 года.
— Таким образом, можно считать, что FK-58 победил? — Судя по виду, с которым
Герман Вольф задал свой вопрос, вахмистр весьма сомневался в этом.
— Нет. «Кольховен» не успел представить новый самолет, Антон его опередил. В
результате на вооружение был принят «Фоккер» D.XXI. Поэтому «Кольховен» предложил
FK-58 моей родной Франции, — продолжал Франсуа Ларош. — Франция как раз
испытывала нехватку в истребителях. И вела переговоры с Америкой об импорте трехсот
самолетов Кертисс «Хаук» 75А. Кольховен перебил заказ, предложив свою машину в два
раза дешевле. В декабре тридцать восьмого самолет FK-58 экспонировался в Париже. Он
оказался не очень скоростным — меньше пятисот километров в час. Но правительство
Франции одобрило закупку из пятидесяти самолетов: нужно было чем-то заменять
бипланы «Потез» и «Девуатин» во Французском Индокитае... и тут голландцы
спохватились.
— Ну еще бы! — засмеялся Герман Вольф. — Начали жадничать.
— Да, и 22 июля 1939 года они тоже заказали партию для своих колониальных владений.
Кольховен не ожидал такого ажиотажа — целых девяносто самолетов! В результате ему
пришлось разместить часть заказа на бельгийском предприятии SABCA. Но Франция —
вынужден признать это, — вздохнул Ларош, — срывала поставки двигателей. В июне
тридцать девятого немцы захватили завод. В декабре тридцать девятого около тридцати
FK-58 собралось во Франции. Остальные было решено предложить другим странам.
Югославы вежливо отказались, а финны согласились, но пока самолет доставляли, Зимняя
война закончилась. Так что FK-58 в Финляндии так и не появился. У бедняги истребителя
появилась репутация «второсортного». Собственно, так и было — в основном из-за
моторов, которые были «не те» да и «не тех» не хватало. Пытались вооружить ими
чешскую истребительную эскадрилью. В общем, закончилось дело... угадайте, кто
согласился летать на FK-58, причем без вопросов и условий?
— Видимо, тот, кто готов был летать хоть на ящике верхом, лишь бы сражаться, —
ответил Герман Вольф. — Ответ может быть только один: поляки.
— Именно, — кивнул Ларош. — В июне сорокового года злополучные FK-58 отправили
во вспомогательные части ПВО, укомплектованные польскими пилотами. Несколько этих
самолетов поступили в летную школу в Лионе, а четыре перебросили на аэродром Лион-
Брон. Польские летчики-истребители из школы в Лионе довольно легко пересели на
«Кольховены». Они учились на похожем самолете — МВ.151. С аэродрома Ли-Брон они
и совершили первые боевые вылеты. В начале июня все FK-58 свели в единую часть под
командованием майора Краснодебски. Поляки организовали четыре патрульные группы
для прикрытия Клерман-Феррана и Солон-де-Прованса. Всего польских пилотов на
«Кольховенах» летало пятьдесят четыре человека.
— Что-то я сомневаюсь, чтобы они могли эффективно действовать против немецких
самолетов, — вздохнул Герман Вольф.
— Скорее, они символически обозначали присутствие в воздухе французских ВВС, —
ответил Франсуа Ларош. — Настоящих столкновений с противником не происходило:
поляки на «Кольховенах» спокойно летали до 25 июня сорокового года. Их довольно
грустно — или, может быть, с циничным юмором, свойственным тому времени, —
называли «конгломератом из польских пилотов, голландских планеров, французских
моторов и бельгийских пулеметов». После «перемирия» (товарищ младший лейтенант
Вася назвал бы это грубым словом «капитуляция» и был бы прав) захваченные
«Кольховены» поступили на вооружение ВВС Виши и были сданы на слом в сорок
третьем немцами после полной оккупации страны.
— Как-то бесславно закончилась история FK-58, — вздохнул Вольф. — Вообще
приходишь к выводу, что в жизни самолета, как и в жизни человека, немалую роль играет
случай. Неужели вам действительно хотелось полетать на таком невезучем самолете?
— Возможность безнаказанно удовлетворять свое любопытство — великая вещь и
серьезный стимул, — ответил Франсуа Ларош.