совершенно не жаль французских производственников.
— Ну и что? — не стал отпираться Вася. — Как сказал не помню кто, «жалость унижает
человека».
— Невозможный тип! — Ганс Шмульке подмигнул Франсуа Ларошу.
— Как бы там ни было, в частях новый самолет встретили настороженно. Необычная
компоновка, диковинный внешний вид… А на фоне «Потезов» — может, и устаревших,
но изящных, — так и вообще… — Ларош чуть улыбнулся.
— В армии нет места демократии: прикажут — так полетишь хоть на камбале, хоть на
соме, — заявил Вася.
Ларош кивнул:
— Между прочим, именно полеты оказались лучшим лекарством от недоверия:
«камбала» оказалась маневренной, устойчивой в воздухе, с неплохими взлетно-
посадочными характеристиками. Правда, все равно не без капризов: для этого самолета
требовался оборудованный аэродром. С другой стороны, при невыпуске основных стоек
шасси — тех, что в хвостовых шайбах, — техника пилотирования самолета практически
не менялась: он садился на хвост фюзеляжа. Да, и еще в плюс этому самолету шло
оборудование. SE-100 получил очень неплохое оборудование для слепых полетов.
Вася что-то прикидывал в уме:
— То есть, можно назвать этот самолет хорошим?
— «Хороший» — понятие очень относительное. Помните, на итальянских
бомбардировщиках нормально могли летать только итальянцы, а весь остальной мир,
прямо скажем, ужасался? А знаменитое заявление товарища Сталина о том, что
«Харрикейны» «дрянь» и «наши летчики их не любят»? Скажи англичанину, что
«Харрикейн» — дрянь, могут быть последствия… Вот и с французским самолетом,
думаю, было нечто похожее. SE-100 пытались выпускать, кстати, и в штурмовом
варианте, но быстро отказались от этой затеи. И вообще карьера «камбалы», кажется, не
была ни долгой, ни интересной. А жаль — самолет был с потенциалом.
© А. Мартьянов. 21.09. 2013.
90. Итальянские трофеи
Уилберфорс Гастингс выглядел очень довольным.
— Мне нравятся льготы, которые в нынешнем сезоне дают английским летчиком! —
сообщил он. — Лично я теперь летаю на «Спитфайре» — на «пятерке». О, как я обожаю
эту машину!
— Что ж, а я для разнообразия выбрала «Бульдог», — сообщила Брунгильда. — Мне на
нем как-то сподручнее.
— Вы, фройляйн, тоже решили опробовать английскую технику? — изумился Гастингс.
Брунгильда пожала плечами:
— Почему бы и нет? Конечно, круче всего взять «мессер», забраться на высоту, куда…
как там Василий говорит? Куда Макар телят не гонял… И оттуда спикировать на бедного,
ничего не подозревающего англичанина. Но это — как это вы, англичане, выражаетесь?
Неспортивно.
— На войне все средства хороши, — вмешался Герман Вольф. — То есть, не то чтобы это
было мое мнение… Но существует такая точка зрения.
Брунгильда пожала плечами:
— Мы же не на войне. Мы играем, пробуем себя и самолеты. Кстати, лично я неплохо
чувствую себя на английском аппарате.
— Помнится, как-то мы обсуждали «национальные особенности» самолетов и авиаторов,
— припомнил Гастингс. — Пришли к выводу, что на итальянских самолетах успешно
могли действовать только итальянские летчики. И те же итальянцы, пересаженные на
американские самолеты, терялись.
— Любой потеряется, если всѐ незнакомое, — вступилась за итальянцев Брунгильда. —
Кстати, вот забавный пример. Как вы думаете, что делали итальянцы с трофейными
французскими самолетами?
— Боюсь спрашивать, — нахмурился Гастингс.
— У итальянцев был хороший консультант — немцы, — вступил Герман Вольф.
Брунгильда живо повернулась к нему и подняла палец:
— Ага! Как говорит Вася, «что немцу смерть — то русскому лекарство».
— Фройляйн Шнапс сегодня просто блещет народными пословицами и поговорками, —
вставил Вольф.
— Я совершенствую мой лексикон, — объяснила Брунгильда. — Впрочем, могу больше
не блистать, если это кому-то не нравится. Смысл моего высказывания в том, что
самолеты, которые нравились немцам, итальянцам совершенно не подходили. И наоборот.
— А о каких машинах мы, собственно, сейчас толкуем? — поинтересовался Гастингс.
— Да все о тех же — «Блок», «Потез», «Девуатин»… Помните операцию «Торч»,
Гастингс? — заговорила фройляйн Шнапс. — Союзники оккупировали колонии в
Северной Африке. Французы фактически не сопротивлялись. Вооруженные силы Виши
были распущены — в результате всех этих перестановок Италия заполучила большое
количество военных трофеев, говоря проще — чужой военной техники. В марте сорок
третьего шестьсот самолетов французского производства перешли к итальянским
военным.
— Интересно, что названия французских машин так и «отдают» Первой мировой войной,
— задумчиво проговорил Гастингс. — Все эти «Моран-Солнье»… То ли дело —
«Спитфайр»!
— «Спитфайры» Италии никто не дал, — заметил Герман Вольф.
— Страшно подумать, что сделали бы итальянские летчики со «Спитфайрами», — сказала
Брунгильда.
Флайт-лейтенант пожал плечами:
— Однако англичане в свое время не побоялись дать «Спитфайры» полякам — и ничего…
В смысле, ничего ужасного ни для «Спитфайров», ни для поляков не произошло.
— А мне интересно, что делали итальянцы со всем этим французским хламом, — вставил
Герман Вольф.
— Для начала они перегнали свое имущество из Африки в Италию, — сообщила
Брунгильда. — Это был самый логичный шаг. Но дальше начинается характерная для
Италии «комедия положений».
— Ничего себе — «комедия», шестьсот трофейных самолетов! — возмутился Вольф.
— Итальянские вояки приняли решение: довести до ума «Девуатины» — D.520, «Лиоры»
LeO.451…
— Опять же, логично, — кивнул Гастингс. — Это были лучшие французские машины.
Мы это уже обсуждали, и не раз.
— А что они сделали с остальными? — не переставал беспокоиться Вольф.
— Да уничтожили! — ответила Брунгильда. — Прямо на базах. Стоило перегонять из
Африки, между нами говоря… Десяток «Потезов» просто сгнил на аэродроме, ни разу не
поднявшись в воздух. То же самое случилось с Bre.693. Есть намеки на то, что пара
любопытствующих итальянских пилотов попробовала летать на них. Bre.693
двухмоторный самолет, итальянцам такие нравились. Ну, полетали-полетали… на том и
кончилось. О чем еще рассказать?
— Слушайте, фройляйн, честно говоря, после ваших рассказок впечатлительные люди по
ночам кричат, — не выдержал вахмистр Вольф. — Это ведь страшно, если подумать.
— Страшно будет сейчас, — предупредила Брунгильда Шнапс. — Жил-был самолетик
«Потез» 631. Перегнали его из самой Африки в Сен-Рафаэль. Это где-то в Италии. Там его
получил сержант Заккария. Сержант приручил самолетик, втерся к нему в доверие,
перегнал его в Венегоно — это, опять же, в Италии, — где беднягу и уничтожили.
— Сержанта? — прищурился Гастингс.
— Самолетик! — сердито отрезала Брунгильда.
— Впечатление, будто итальянцы получили в руки игрушки, которые старший брат
позволил им ломать, — нахмурился Герман Вольф.
— В защиту итальянцев могу сказать, что они честно пытались приспособить к делу
«Мораны-Солнье» 406, — заметила Брунгильда. — Но эта машина, во-первых, устарела, а
во-вторых, к ней не имелось запасных частей. В результате на балансе Regia Aeronautica
повисло около пятидесяти ни к чему не годных истребителей… Смешная история