У Германа Вольфа красные пятна проступили на скулах.
Фройляйн Брунгильда перешла к активному наступлению:
— …Почему вы называете это авантюрой? По-моему, это было даже почтенно в своем
роде! Кстати, Abenteuer, то есть «авантюра», означает на самом деле — «приключение»!
— Ничего себе «приключение» — построить целый самолет, — пробурчал Вольф.
— Это вы про какой самолет? — вмешался Вася бесцеремонно, на правах старого друга.
Шмульке обменялся рукопожатием с Вольфом и, чуть помедлив, с фройляйн
Брунгильдой.
— He.162, — ответил Вольф. — «Саламандра». Лично я придерживаюсь той же точки
зрения, что и Адольф Галланд, и считаю «народный истребитель» полной авантюрой.
Незачем было в сорок четвертом разбазаривать силы на сомнительный проект. Лучше уж
сосредоточиться на Me.262 — проект проверенный и надежный. Кстати, и такой
авторитет, как Вилли Мессершмитт, поддерживал Галланда.
— Еще бы он его не поддерживал, — фыркнула фройляйн Шнапс. — Это логично.
— Зато «Саламандра» логичностью не отличалась, — парировал вахмистр. — Задумать,
спроектировать и построить самолет за девяносто дней! Нереально.
— Так время какое было? — вступил Шмульке. — Это же сорок четвертый, вы говорите?
— Конец сорок четвертого, — уточнил Вольф. — Счет шел на дни, на часы!
— Руку на сердце положа, — заметил Вася, — Германию в тот момент не спасло бы
никакое чудо-оружие. Разве что ядерное и больших количествах.
— Но попробовать хотелось, — возразил Шмульке, пожав плечами.
— Начальник «истребительного штаба» Отто Заур замыслил создать Volksjager —
«народный истребитель», — заговорила Брунгильда. — Звучит очень романтично.
«Народный»! Кстати, министр вооружений Альберт Шпеер эту идею всецело
поддерживал. А вот уж Шпеера никак нельзя назвать дураком, рейхсминистр был
гениальным экономистом и организатором, только благодаря Шпееру Германия могла
продолжать войну до весны 1945 года...
— А в чем народность данного истребителя? — спросил Вася. И пояснил: — Мне, как
комсомольцу, в общем, идея народности где-то даже близка.
— Это другая «народность», Вася, — поморщился Шмульке. — В ней содержится искра
мистического безумия.
— Ну и что? — Вася пожал плечами. — Кому из тогдашних расскажи о нашей
теперешней жизни — живо найдут искру безумия. Еще и упекут куда следует...
— «Народность» нового самолета, — ответил наконец Вольф, — заключалась в том, что
его предполагалось сделать простым, пригодным для массового производства из дешевых
материалов и при использовании низкоквалифицированной рабочей силы. 8 сентября 1944
года Технический департамент подготовил основные требования и разослал их
авиастроительным фирмам.
— Давай про требования подробнее, — попросил Вася. — Чтобы не возникало никаких
недоразумений на почве «народности».
— Далось тебе это определение... — Вольф поморщился. — Volksjager должен был иметь
один турбореактивный двигатель BMW-003 «Штурм», весить не более двух тонн,
вооружение — одна или две пушки, скорость — чуть больше семисот километров в час,
продолжительность полета — полчаса. Серию намечалось запустить 1 января 1945 года.
Подарок под елочку, так сказать.
— Как уже говорилось, — добавила Брунгильда, — Галланд был резко против. Его потом
разжаловали и все такое...
— Ага, и повесили на него многих собак, — вставил Вольф.
Брунгильда метнула в него взгляд, но ничего не сказала и продолжила:
— ...а проект «Volksjager» все-таки запустили. Фирмы отреагировали по-разному.
«Мессершмитт» вообще отказался. «Фокке-Вульф» предоставил что-то нереальное —
наверное, пытался отмазаться. А вот «Хейнкель» ужасно хотел сделать этот самолет.
Когда его проект отвергли по ряду причин, представитель фирмы, один из директоров —
Франке — начал спорить.
— И простыми доходчивыми словами доказал, что черное — это белое и наоборот? —
съязвил Вася.
— Вообще-то он объяснил, что весовые расчеты и определение летных данных
проводилось по методике, которая сильно отличается от принятой «Хейнкелем». Поэтому
и показатели не совпадали с заявленными, — сердито ответила Брунгильда. — На
следующий день проект пересчитали по формулам «Хейнкеля». И опять вышло, что
«Хейнкель» — не лучший. Победил «Блом унд Фосс». После чего вышел скандал, и
директор основного комитета по самолетам — он же бывший главный директор
«Хейнкеля» — Фридаг чуть не убил флигель-штабинженера Шварца, который
представлял интересы «Блом унд Фосс».
— Шварц, вероятно, не остался в долгу? — тихонько подсказал Вася.
— Вам же сказали, товарищ младший лейтенант, что произошел der Skandal, — с
достоинством промолвил Шмульке. — Вы представляете себе, товарищ младший
лейтенант, как мог выглядеть der Skandal в Третьем Рейхе при подобных обстоятельствах?
Вася, дурачась, втянул голову в плечи.
— В результате никакого решения принято не было, — заключила Брунгильда.
— Как это типично для нас, — тихонько заметил Шмульке. — Точнее, для них, в те
времена...
Заговорил Герман Вольф:
— И все равно в штаб-квартире Геринга в Восточной Пруссии было принципиально
одобрено начало серийного производства «народного истребителя». Представляете? Еще
проект не утвердили, еще даже фирму не выбрали, — а начало серийного производства
уже одобрено, причем на самом высоком уровне! Рехнуться можно...
— Не вижу здесь ничего нездорового, — заявила Брунгильда. — Обычный риск. Заур
принял решение: проект «Хейнкеля» и есть «народный истребитель». Геринг поддержал
его. Шварц, однако, не сдавался и устроил очередной скандал.
— Когда фройляйн Брунгильда говорит «скандал», — добавил Вольф, — она имеет в
виду, что господа участники эпизода орали друг на друга, изрыгали проклятия, топали
ногами и обменивались недвусмысленными угрозами. Это я так, на всякий случай. А то,
возможно, капитан Хирата считает скандалом молчаливый обмен поклонами, после чего
оба участника делают себе харакири.
— Здесь нет сейчас ни одного японца, — попытался утешить его Вася. — Так что мы все
поняли. Битье пивных кружек и очень грубые немецкие ругательства.
— Что-то вроде того... — кивнул Вольф. — Под конец, и это тоже очень по-немецки,
решили обратиться за консультацией к академическим кругам. Показали проекты фирм
«Блом унд Фосс» и «Хейнкель» двум профессорам из аэродинамического
исследовательского института. Профессора посмотрели на проекты, а потом
глубокомысленно предположили, что на проекте «Блом унд Фосс» могут возникнуть
некоторые трудности с аэродинамикой воздухозаборника.
— Сильно, — кивнул Шмульке.
— Представляете, как неприлично торжествовали на «Хейнкеле»? — вздохнул Герман
Вольф.
— Победитель всегда торжествует, — парировала Брунгильда. — Это его право. Он не
обязан оплакивать проигравшего. А для «Хейнкеля» настали замечательные дни: было
принято решение производить в месяц по тысяче «народных истребителей». Назвали
самолет «He.500». Но чтобы обмануть вражескую разведку, переименовали в «He.162».
— Вражеская разведка, конечно, была в шоке? — осведомился младший лейтенант Вася.
— Вражеская разведка была в недоумении, — ответствовала фройляйн Шнапс. — Потому
что первоначально «He.162» назывался скоростной бомбардировщик Мессершмитта.
Конкурент Ju.88.
— А почему «Саламандра»? — спросил Ганс Шмульке.