— Иногда, — пробурчал Вася.
— Добро пожаловать! — Хопкинс решил немного исправить неловкую ситуацию.
Но Вася со своим неукротимым дружелюбием опять все испортил. Он попытался заговорить с японцем на его родном языке.
— Харакири! Камикадзе! — с широким приветственным жестом провозгласил Вася.
Улыбка застыла на лице японца.
Он еще раз поклонился, показывая, что оценил стремление новых знакомцев сделать ему приятное, и ответил:
— Не обязательно камикадзе. A6M Reisen — истребитель. Очень хороший. Лучший. Отличная маневренность, высокая дальность полета. — И пояснил: — «Мицубиси А6М Рейзен» — это сокращение от «Рейсики зентоки» — «Истребитель Ноль», или «Истребитель Зеро», как у вас говорят.
Капитан Хирата показал ладонью взлет, затем описал круг и показал посадку.
— Лучший на Тихом океане, — продолжал японец. — Начиная с Перл-Харбора и до последних боев, когда мы отражали налеты американских В-29 на Японию, «Рейзен» участвовал во всех воздушных сражениях. Самый массовый самолет — за время войны в Японии выпустили их больше десяти тысяч.
— Ну, в конце-то концов «Рейзен» сдулся, — заметил Хопкинс.
— В первых боях на Тихом океане ему шесть месяцев не могли дать отпора, — парировал капитан Хирата.
— Это так, но потом дела пошли хуже, — настаивал Хопкинс. — Война продолжалась, а японцы так и летали на «Рейзенах». Уже к концу сорок второго года А6М начал отставать от противников, а после сорок третьего уже и ежу, как говорят русские, стало ясно, что он устарел. И все равно его продолжали выпускать. Вот так самолеты и становятся символами, а не боевыми машинами...
Хирата пожал плечами.
— Отрицать очевидное бессмысленно. Но... — Он с какой-то почти детской любовью оглянулся на свой самолет. — Вы просто посмотрите на него. Он — как меч самурая.
...Работы над разработкой морского экспериментального палубного истребителя начались в 1937 году на «Мицубиси» под руководством главного инженера фирмы Дзиро Хорикоси. Что требовалось? Маневренность, скорость — до пятисот километров в час на высоте в четыре километра. Плюс дальность полета — до восьми часов. Естественно, при такой дальности необходимо отличное радиооборудование. Две пушки, два пулемета.
— Того гляди, у японца слюнки потекут, — прошептал Вася на ухо Хопкинсу.
Японец если и услышал это замечание, то виду не показал. Продолжал увлеченно:
— 1 апреля 1939 года истребитель был поднят в воздух пилотом-испытателем Кацузо Сима. После летных испытаний решено было заменить двухлопастный винт изменяемого шага на трехлопастный винт-автомат. Все остальное — идеально, будто клинок Хаттори Ханзо!
— Может, не так уж и идеально, — вдруг сказал Хопкинс. — Если я не ошибаюсь, «Мицубиси» получила указание установить на третий опытный самолет более мощный двигатель Hакадзима NK1C «Сакае-12».
Капитан Хирата поклонился американцу.
— Мне приятно, что вы об этом знаете, — заверил он. — Мы испытали самолет еще в Китае. В июле 1940 года он был принят на вооружение под обозначением «палубный истребитель морской тип 0 модель II». На этих самолетах японские летчики одержали девяносто девять побед и потеряли всего две машины — от зенитного огня. Как вам хорошо известно, — лицо японца оставалось непроницаемым, — «Рейзены» участвовали в двух основных операциях флота — налете на Перл-Харбор и на Филиппины.
Объединенный флот и истребители «Зеро» одержали несколько побед над Уэйком, Дарвином и Цейлоном. «Рейзены» из состава частей берегового базирования поддержали завоевание Японией Филиппин и голландской Ост-Индии.
— Победа имеет свою оборотную сторону, — сказал Хопкинс. — Без потерь никогда не обходится. Япония не только побеждала союзников, Империя еще и теряла самолеты, и опытных пилотов. А восполнить такие потери не так-то просто.
— Погоди, — вмешался Вася, — помнится, у японцев была светлая идея вторжения в Австралию.
— А именно, 7 и 8 мая 1942 года, — подтвердил капитан Хирата, — произошло большое и славное сражение в Коралловом море. Флот Японии против флота союзников. Потери были большие с обеих сторон, но от Австралии нам пришлось отказаться.
...Через месяц — новое поражение: в бою у атолла Мидуэй Япония потеряла четыре авианосца и все находившиеся на них самолеты. Это была черта, линия. — Он выразительно провел рукой в воздухе. — С этого момента наступление Японии было остановлено. И «Рейзенам» все чаще приходилось вести оборонительные бои. А в оборонительном бою серьезно сказывается низкая живучесть самолета и отсутствие защиты пилота. Собственно, это и было главным уязвимым местом «Рейзена».
— Как у меча самурая? — уточнил Вася.
— Меч — оружие наступательное, а не оборонительное, — заметил японец. — И насчет камикадзе вы совершенно правильно спросили, — прибавил он.
Вася чуть покраснел.
— Да я так, разговор поддержать, — ответил он. — Вообще-то здесь все друзья.
— О, — очень серьезно ответил капитан Хирата. — Не сомневаюсь в этом. Достойный противник — это лучший друг для воина.
— Готов это признать, — сказал Хопкинс. — Тем более что «Рейзены» мне, в общем, очень нравятся.
— Неужели? — поинтересовался японец. — Мне очень приятно это слышать.
— Между прочим, в американской армии этот самолет хорошо изучили. В июне 1942 года во время отвлекающей операции японцев на Алеутских островах один «Рейзен» совершил вынужденную посадку на острове Акутан. Самолет перевезли в Сан-Диего, где он был восстановлен и испытан. На испытаниях американские летчики узнали сильные и слабые стороны этого самолета. Все данные, естественно, использовались для того, чтобы отработать эффективную тактику борьбы с японскими истребителями.
— «Мицубиси» тоже не стояла на месте, — сказал капитан Хирата. — В Японии понимали, что флот нуждается в усовершенствованном самолете. Если на малых высотах он все еще мог успешно вести бой с истребителями союзников, то на средних и больших высотах преимущество безусловно переходило «Корсарам» и «Лайтнингам».
«Если он еще раз поклонится Хопкинсу, я, кажется, закричу», — подумал Вася.
Капитан Хирата повернулся к американцу и очень вежливо поклонился. Вася прикусил губу.
— Каков главный недостаток «Рейзена»? — проговорил капитан Хирата.
Хопкинс ответил:
— Вы мне скажите.
— Уступаю эту горькую честь вам, — сказал японец.
— Проклятье, вот развели китайские церемонии! — не выдержал Вася. — Говорите уж.
— Невысокая скорость пикирования, — сказал Хопкинс. — В боях против истребителей союзников «Рейзен» в этом проигрывал. Плюс отсутствие бронезащиты и протектирования баков. Эту проблему устранили, но было слишком поздно. В сражении у Филиппин «Хеллкэты» устроили японским истребителям настоящую бойню. Начиная с сорок четвертого «Рейзены» вообще больше не имели ни численного, ни качественного превосходства над американскими истребителями.
— Мне кажется, самое время сказать о том, что больше всего занимает нашего русского друга, — капитан Хирата повернулся к Васе. — К камикадзе. Вы, конечно, знаете, что это слово означает «Божественный ветер». Так назвали тайфун, который разметал флот Хубилая, когда тот вознамерился завоевать Японию...
— Это было давно, — сказал Вася. — Тогда не было палубных истребителей.
— Определенно, — кивнул японец. На миг его лицо затуманилось, как будто он пытался представить себе: что произошло бы, появись в средневековой Японии палубные истребители. — Но слово-то осталось. Япония очень привержена традициям. Начиная с 25 октября 1944 года, эти самолеты все чаще использовались вместе с двухсотпятидесятикилограммовой несбрасываемой бомбой под фюзеляжем в качестве самолетов для пилотов-камикадзе. Именно в тот день пять «Рейзенов» с пилотами-добровольцами потопили эскортный авианосец «Сент-Ло» и повредили несколько других. Вообще же японские летчики совершали тараны практически во всех боевых операциях во время войны на Тихом океане.