Хэвилленда. Надежный биплан, «Де Хэвилленд» был выпущен в огромных количествах
— более четырех тысяч экземпляров. А потом усовершенствованный вариант, с лучшим
мотором, — еще почти четыре тысячи.
После войны в Англии оставалось много этих самолетов. И годных, и поломанных. И с
моторами, и без моторов. А Советская Россия готова была платить. Что ж, буржуазный
мир есть буржуазный мир: нажива прежде всего — и сделка состоялась.
DH-9А поставлялись из Англии в СССР, где изучались, дорабатывались, приводились в
порядок. На какие средства? Да на те самые, которые собирали активисты ОДВФ.
Это потом уже армейский разведчик-биплан DH-9А превратится в первенца советского
авиастроения, Р-1, машину, на которой учились все: и летчики, и конструкторы. Она
помогала не только осваивать летное дело, но и создавать новые самолеты.
Пока что он, еще в «первозданном виде», стоит на московском аэродроме под гром
«Авиамарша» (как тогда писали — «Авио Марша»). Готовый дать достойный ответ
Керзону — свой собственный пролетарский ультиматум.
Январь 1924 года, Лондон
Лорд Керзон закрыл дневник, опустил веки. Его тонкое лицо было бледным, высокий лоб
с залысинами покрылся потом. Все-таки он сумел добиться многого.
Советское правительство трусливо пошло на уступки. Заплатило за расстрел британских
шпионов. Священников, правда, не выпустило — да и черт с ними, с православными
мракобесами. Главное — за британскую кровь уплачено золотом.
В какой-то мере это — успех его, лорда Керзона. Успех британской дипломатии. Он
может быть удовлетворен. В его мемуарах появится новая красивая страница.
...И не знал вице-король Индии, потомок знатного рода, что в историю он войдет вместе с
жизнерадостным пролетарским кукишем на самолете английской конструкции, а имя его
сделается поговоркой совсем не в дипломатическом контексте.
© А. Мартьянов. 12.10. 2012.
28. Крылья Червонного
Март 1912 года, аэродром Червонное Волынской губернии
...К обломкам аппарата уже бежали люди.
Летчик Яновский с трудом выбрался из-под обломков. Он сильно пострадал, но был жив и
в сознании.
Инженер Зембинский пришел в ярость.
— Вы это сделали умышленно! — кричал он на Яновского. — Я обо всем доложу Федору
Федоровичу!
Имение Червонное и аэропланная мастерская принадлежали Федору Федоровичу
Терещенко, богатому помещику и сахарозаводчику. Он сам устроил аэродром на выгоне
для скота — площадью в сорок один гектар.
С юности Терещенко заинтересовался аэропланами. И поскольку был богат, а семья во
всем содействовала увлечениям «Федорика», как его называла матушка, то скоро уже у
помещика имелась собственная мастерская.
Сергей Сергеевич Зембинский прибыл в Червонное по приглашению хозяина после того,
как тот лишился своего главного конструктора, талантливого Дмитрия Павловича
Григоровича.
«Дезертирство» Григоровича обернулось для Терещенко поначалу настоящей бедой. Но с
Петербургом не потягаешься — а именно туда, на завод Первого Всероссийского
товарищества воздухоплавания, сманил конструктора один из основателей этого
товарищества, господин Щетинин.
Зембинский же с удовольствием «принял хозяйство». Червоннская авиамастерская
существовала на доходы от производства сахара и спирта. Она являлась передовым
предприятием: собственное конструкторское бюро, четыре авиамотора, три самолета —
один «Блерио-XI», купленный Федором Терещенко за границей, и два моноплана
собственной постройки.
Затем были разработаны и созданы еще два самолета: «Терещенко № 2» и «Терещенко №
3» — наследие Григоровича, который проделал основную конструкторскую работу.
Зембинского эти «Терещенки» не устраивали, и он, после «бегства» Григоровича,
вплотную занялся новым монопланом — «Терещенко № 4».
— Четвертый номер будет гораздо лучше летать, — утверждал Зембинский. — Мы не
станем разбрасываться усилиями. Раз уж Федор Федорович вывез из-за границы
«Блерио», то станем изучать «Блерио» и на его основе конструировать собственные,
лучшие монопланы. А испытания покажут, где недостатки и где достоинства.
Впрочем, в достоинствах своего самолета Зембинский не сомневался. Этот аппарат
готовили к показу на Московской воздухоплавательной выставке. Тем ужаснее оказалась
катастрофа Яновского.
...— Вы это нарочно сделали! — напустился Зембинский на летчика.
Яновский, вытирая кровь с лица, пытался возражать:
— Зачем бы я стал сам себя гробить, помилуйте, Сергей Сергеевич?
— Да уж не знаю, зачем! — злился Зембинский. — Может, доказать хотели, что
Григорович лучше меня самолеты строил. Вы умышленно заложили крутой вираж на
малой высоте и крылом за землю зацепили. Я видел!
Вечером пилота навестил управляющий имением — Вашкевич.
— Мне, господин Яновский, нужно писать сейчас донесение Федору Федоровичу, —
сказал он. — Вы уж соблаговолите дать объяснения. А то от господина Зембинского, сами
знаете, толку не добьешься, он только ругается.
— Да я вообще летать сегодня не собирался, — признал пилот. — Хотел сделать два
прыжка. А тут аппарат попал на вспаханное поле. По всей вероятности, зацепил одним
противокапотажным полозом за почву и сделал резкий поворот. Это и вызвало падение.
Никакого злого намерения у меня, Боже упаси, и в мыслях-то не было!
— А зачем вы хотели делать два прыжка?
— Да у Зембинского ведь не выспросишь, чего он хочет! — в сердцах сказал пилот. — То
лети, то не лети. Думал проверить кое-что в самолете. Говорил бы определенно, а то ведь
клещами не вытянешь, чего добивается, а потом других винит.
— Думаю, господину Зембинскому придется покинуть Червонное, — сдержанно
проговорил Вашкевич.
Федор Федорович поддержал своего управляющего. Инженер был уволен.
Октябрь 1913 года, Гатчина
— Господин Терещенко поручил мне передать аппарат Офицерской воздухоплавательной
школе! — Такими словами завершил свою речь новый конструктор Червонного, француз
Альфред Пишоф.
Щедрый дар известного промышленника был встречен общими рукоплесканиями.
К конкурсу военных аэропланов самолет — «Терещенко № 5-бис» — не успел. Жаль —
ведь новый конструктор предложил интересные решения.
— Я намерен принять участие в конкурсе и получить заказ от военных, — объяснял
Терещенко Пишофу. — А они хотят, чтобы самолет можно было быстро доставить к
месту назначения наземным транспортом. Поэтому новая конструкция должна быть
простой в сборке и разборке. Сумеете?
...Когда Пишоф показал Федору Федоровичу самолет, который разбирался за несколько
минут, Терещенко поначалу даже не поверил. Но факт оставался фактом: «Терещенко №
5» можно было подготовить к транспортировке практически мгновенно.
— Вот еще кое-какие новшества, — Пишоф обратил внимание работодателя на
применение роликов в системе тросового управления. — Ну и наконец — главное. Теперь
двигатель можно запускать силами одного летчика, без наземного персонала.
— Опоздали — не страшно! — говорил потом Терещенко. — Выступим вне конкурса.
Главное — показать наш самолет в Петербурге. Придемся ко двору — так и без всяких
конкурсов заказ получим.
На аэродроме он с интересом наблюдал за полетами самолетов других конструкторов.