— Что здесь неудобного? — спросил Даудинг.
— Невозможно определить точно, как выше или как ниже, — пояснил Фрайз. —
Максимальная дальность обнаружения цели — шесть с половиной километров,
минимальная — сто восемьдесят метров. Все, что за пределами этих границ, на экране не
отображается. Кое-что пилот просто должен увидеть глазами. Отсюда — постоянное
напряжение. Человек, джентльмены, управляет несколькими тоннами металла и мчится
навстречу другой такой же груде металла, а между тем он ничего перед собой не видит, и
надежды увернуться от столкновения нет никакой. Знаете, это сильно напрягает, как
говорят наши ночные истребители.
Маршал авиации Салмонд не преминул заметить:
— Однако все пилоты проверены на ночное зрение.
Фрайз махнул рукой:
— Когда темно, тогда темно, и с этим ничего не поделаешь. С ночными истребителями
все равно лучше, чем без них.
— Меня беспокоят моторы наших самолетов, — произнес Черчилль внезапно. — Да, я
приземленный человек, и моторы волнуют меня больше всего.
— Мы работаем над двумя типами «Бофайтера», — объяснил Фрайз. — Одна модель —
под двигатели Бристоль «Геркулес», вторая — под систему Роллс-Ройс «Мерлин». Да, мы
помним, что Бристоль бомбят, и двигатели могут временно перестать поступать в
авиационные части. Кроме того, у «Геркулеса», как у всего рожденного на земле, имеются
недостатки.
— Вы просто поэт, — поморщился Даудинг.
— Я реалист, — возразил Фрайз. — «Мерлин» обладает меньшей мощностью. Хотя
скорость истребителя снизилась ненамного. Кроме того, под «Мерлин» пришлось
доработать самолет. Центр тяжести сместился вперед, самолет утратил устойчивость.
— То есть, эта машина «рыскает по курсу», как говорят пилоты? — уточнил Даудинг.
— Можно и так сказать, — признал Фрайз. — Некоторые вообще говорят, что у нее, мол,
такой характер. Чем больше пытаешься ее укротить, тем хуже она ведет себя. А вот дашь
ей волю, позволишь вести себя — и все в порядке.
— Самолеты вам скоро на голову сядут, — проворчал Черчилль. — Поэты все кругом. Я
хочу видеть результат, джентльмены! Покажите мне результат!..
© А. Мартьянов. 22.11. 2012.
34. Истории с авиазавода
2 апреля 1943 года, авиабаза в Преданнаке, Англия
— Стикс, дружище, — обратился к своему оператору командир 141-й эскадрильи
королевских ВВС Джон «Боб» Брэхем. — Как вовремя вы вернулись со своих курсов
повышения квалификации!
Флайт-сержант Грегори, которого все называли «Стикс» — в память о тех мирных
временах, когда он был барабанщиком в оркестре Деброя Сомерса, — насторожился.
Его веселое лицо вдруг приобрело необычайно серьезное выражение.
— О чем это вы говорите, Боб?
— Да так, — махнул рукой Брэхем. — Возможно, я просто рад вас видеть.
Стикс с сомнением покрутил головой:
— Боюсь, все в этом мире непросто... К вам поступали какие-то жалобы на меня,
командир?
— А что, для таковых имелись какие-то основания, дружище?
Стикс неопределенно пожал плечами.
Брэхем рассмеялся:
— Нет, все гораздо лучше, чем вы себе представляли. Нам поручено выступить перед
рабочими и инженерами авиационного завода. Рассказать, каково нам воюется на тех
самолетах, которые они выпускают. Вылетаем немедленно. Вы готовы?
Стикс отсалютовал и наградил своего командира взглядом, от которого менее
чувствительный англичанин упал бы замертво.
2 апреля 1943 года, Филтон, авиазавод фирмы «Бристоль эйркрафт компани»
В заводской столовой было многолюдно.
Всем хотелось послушать, что расскажут летчики.
Храбрый Брэхем неожиданно побледнел. Он командовал эскадрильей ночных
истребителей, сражался с первых же дней войны. Но страх публичного выступления —
это нечто иное.
— Э... — выговорил он, чувствуя на себе сотни внимательных глаз. — Ну, мы все, значит,
боевые летчики, пилоты и операторы радиолокационной связи, — он ткнул большим
пальцем в сторону Стикса, — мы все очень вам признательны за то, что вы здесь, дружно,
сообща, делаете такой хороший самолет, как «Бофайтер». Потому что он действительно
«бо», то есть прекрасный, и, несомненно, он также и «файтер», то есть забияка и даже
убийца. Убийца наших врагов.
Он перевел дыхание.
В столовой, несмотря на обилие народа, было тихо.
Стикс глядел куда-то в окно и тосковал. Ему хотелось на волю.
— Вы, рабочие, — продолжал летчик, — мало почестей получаете за ваш тяжелый и
героический труд. А это неправильно. Вы должны получать много почестей. А теперь вам
расскажет о нашем боевом опыте мой боевой друг, флайт-сержант Грегори.
Стикс вздрогнул и медленно повернулся к рабочим. Он словно бы не верил, что командир
проделал с ним такую штуку: неожиданно заставил говорить.
Брэхем улыбнулся с притворно-виноватым видом. Мол, отдуваться — так вместе! Прости,
дружище.
Грегори сверкнул глазами и резко произнес:
— В общем, машина хорошая. Хотя поначалу ходили про нее разные слухи. Например,
что она не может лететь на одном моторе. Я вам скажу — полная ерунда. Сколько раз мы
с командиром возвращались... гм... не хочу сказать, что разбитые, но изрядно
потрепанные. И всегда «Бофайтер» выручал. Вот. Большое вам спасибо.
Один из рабочих, видимо, пользовавшийся авторитетом у остальных, пошептался с
товарищами и громко попросил:
— А вы расскажите подробнее. Как оно там, наверху, в небе?
— А, — сказал Стикс. Постепенно он успокаивался. — Ну, это можно. Начнем, стало
быть, с первого знакомства. Я-то этого не видел, но мой командир, — он почему-то язык
себе прикусил, поэтому и говорит так странно, — познакомился с ними еще в сентябре
сорокового. Так, Боб?
Брэхем кивнул.
— Ну вот, — продолжал Стикс, — летал он, значит, мой командир на «Бленхейме», как
умел, а тут в эскадрилью привозят первый «Бофайтер». На пробу. Командир эскадрильи
— это был тогда мистер Уиддоус, — подозвал его к себе: «Идите, — говорит, — Боб и
опробуйте эту машину. Если живы останетесь, расскажете, ерундовая она или же это наша
главная надежда разбить гуннов».
— Он не так сказал, — пробурчал Брэхем.
— Вы отдали слово мне, сэр, так что извольте не перебивать, — ухмыльнулся Стикс. —
Вот, значит, наш молодой пайлэт-офицер, — он указал на Брэхема, — забирается в кабину
«Бофайтера», а там, мамочки! Просторно! Красота! Все отлично продумано — обзор из
кабины — превосходный, приборы размещены гораздо удобнее, чем на старом
«Бленхейме». Полетал-полетал он по кругу, приземлился и отрулил обратно к стоянке
командира эскадрильи. Командир: «Ну, Боб, что думаете?» А Боб: «Ой, командир, мистер
Уиддоус, сэр, ах, мамочки, скорей бы нам в эскадрилью такие самолеты прислали!..»
Командир человек серьезный, говорит: «Придется, Боб, маленько подождать. Поднажмут
рабочие на заводах — и будет вам игрушечка».
Кругом дружелюбно засмеялись. Стикс продолжал:
— Как устроен этот самолет, вы лучше моего знаете: двухместный, двухмоторный, пушек
четыре, пулеметов шесть, все вооружение установлено для стрельбы вперед. Но главное,
— это первый британский самолет с нормальным радаром. И тут я подхожу к тому, что
ближе мне всего на этом свете, — к радару. Это моя работа. Нас с радаром вы разместили
в хвостовой части фюзеляжа и заботливо прикрыли прозрачным плексигласовым