то знаете... бывает, человеку хочется взлететь, а как поднимается в небо — так все, ужас и
паника.
— Не мой случай, — отрезала Амелия.
— Откуда вы знаете?
— Знаю, и все. Уже летала. Правда, пассажиром.
Они пожали друг другу руки и расстались — всего на пару дней.
А потом уже не расставались больше года...
(продолжение следует)
© А. Мартьянов. 23.12. 2012.
41. Амелия: девушка с обложки
3 января 1921 года, аэродром Киннер Филд, Лос-Анжелес, Калифорния
— О боже, Амелия, для кого это вы так вырядились?
Нета Снук изумленно уставилась на свою новую ученицу.
Платье, длинный шарф, лайковые перчатки. Настоящая барышня. Бабушка Отис (о
существовании которой Нета Снук не догадывалась) пришла бы в восторг от столь
элегантного наряда.
— Мисс, мы ведь здесь собираемся летать, — напомнила Нета.
— Зовите меня Амелия, — попросила девушка.
В свою очередь она разглядывала инструктора. На аэродроме Нета таскала один и тот же
мешковатый комбинезон, покрытый масляными пятнами. Ей все равно, как она выглядит,
главное — удобство.
— Мисс Эрхарт... Гм... Амелия, — заговорила опять Нета Снук, — в прошлый раз я
упоминала, что уроки летного мастерства стоят недешево.
— Помню, — кивнула Амелия.
— Двенадцать часов учебы обойдутся вам в пятьсот долларов.
Нета давно усвоила: с клиентами следует разговаривать сухо и официально. Никакого
панибратства. А то некоторые воображают, будто из женщины запросто можно вить
веревки.
— Согласна, — ответила Амелия. — Только... Прямо сейчас у меня нет всей суммы. Я
заработаю и все отдам. У меня есть работа.
— Не сомневаюсь. — Нета вздохнула. — Ну что, попробуем?
24 июля 1922 года, Лос-Анджелес
— Нета, я купила ее!
Голос Амелии в телефонной трубке звенел.
Нета Снук вздохнула. Из всех ее учеников Амелия Эрхарт была единственной, кто стала
не просто ученицей, но другом.
И именно Мели доставляла ей больше всего хлопот. У Амелии напрочь отсутствовало
ощущение опасности. Она ровным счетом ничего не боялась.
— Амелия, это не достоинство, тут нечем гордиться, — увещевала пылкую Мели старшая
подруга. — Зачем ты пролетела под проводами? Что за безрассудство?
— Я хочу побить в воздухе все мужские рекорды! — объявила Амелия.
— В таком случае определись, подруга, с кем у тебя роман: со славой или с небом.
Однако упрямство Амелии ничем не прошибешь.
— Ты слушаешь, Нета? — твердила она в телефонный аппарат. — Бабушка и дедушка
Отис подарили мне на двадцатипятилетие две тысячи долларов, и я сразу купила ее, мою
мечту!
Нета знала, как выглядит мечта Амелии. Это был одномоторный биплан «Киннер
Аэростар», выкрашенный ярко-желтой краской.
— Разве не милая канареечка? — восхищалась Амелия.
И снова у Неты наготове был стакан холодной воды:
— Мели, не стоило брать эту машину. Самолетик ненадежный, двигатель так себе. Для
начинающих «Киннер» совершенно не подходит — у него плохо с управлением.
— Ничего не хочу слышать! — закричала и засмеялась Амелия. — Теперь-то я уж точно
покажу всем, на что способна! Нета, дорогая! Ты должна это увидеть!
27 октября 1922 года, Лос-Анджелес
Глаза Амелии были мрачными и даже потемнели.
«Канарейка» стояла на краю летного поля. Амелия отложила пуховку — она закончила
поправлять макияж.
Нета обтерла грязные руки о комбинезон. Она недавно вышла замуж и теперь ждала
ребенка. Больше никаких полетов. Амелия об этом еще не знала.
Сейчас мисс Эрхарт волновало совсем иное. И она щедро делилась с журналистами
своими мыслями:
— Как вам, конечно же, известно, две недели назад я установила рекорд высоты среди
женщин. Я поднялась на высоту 4 200 метров. Что ж, мы, женщины, не уступим
мужчинам ни в чем, в том числе и в способности рисковать, в азарте! Вы записываете? —
Она заглянула в блокнот собеседника.
Молодой человек сдвинул на затылку клетчатую кепку.
— Все записываю, мисс Эрхарт, будьте уверены!
— Вы также знаете, что другая летчица, Рут Николс, моя прекрасная соперница, побила
мой рекорд. Что ж, на вызов отвечают вызовом. Сегодня я поднимусь еще выше.
— Мисс Эрхарт, вам известно, что метеорологи предупреждали о неподходящих
погодных условиях? — напомнил журналист.
— Вижу, вы сделали домашнее задание... — Амелия улыбнулась. — Я вам уже сказала: на
вызов отвечают вызовом.
Она направилась к самолету.
«Канарейка» оторвалась от земли.
На высоте 4 200 метров видимость была нулевая. «Проклятье, — подумала Амелия, не
теряя, однако, присутствия духа, — как управлять этой штуковиной в подобных
условиях?»
Она подняла самолет еще выше, а затем резко направила его к земле...
— Мели! Ты жива? — Нета подбежала к «Канарейке».
— Чуть не разбилась! — Амелия смеялась...
Нета покачала головой:
— Я хочу тебе сказать одну вещь, Амелия.
— Прямо сейчас?
— Да. Я ухожу из авиации. У меня будет ребенок. Амелия, я дала обет: лишь бы мое дитя
родилось здоровым... Я согласна никогда больше не летать.
Амелия сморщила нос.
— Поздравляю, Нета. Правда, поздравляю от души. И... я никогда, никогда не выйду
замуж. Слышишь? Никогда!
18 июня 1923 года, Лос-Анджелес
Двое джентльменов удивленно наблюдали за молодой женщиной, которая прощалась с
самолетом.
Расставание было душераздирающим. Амелия гладила свою «Канарейку», нашептывала
ей нежные слова, а слезы текли по ее щекам не останавливаясь.
— Прости, прости! — бормотала Амелия.
До сих пор все складывалось как будто удачно. У Неты родился долгожданный ребенок,
Амелия получила летную лицензию. И тут... сорвался отец. Эдвин Эрхарт опять вернулся
к бутылке — и, что и следовало ожидать, — потерял работу.
Мели начала искать заработок, но не нашла ничего ближе Бостона.
Теперь приходилось расстаться с самым дорогим — с самолетом.
Ничего не поделаешь. Необходимы деньги, чтобы купить автомобиль — для переезда в
другой город.
— Ну хватит, мисс Эрхарт, — прервал излияния Амелии покупатель. — Вы же знаете,
ничего плохого с вашим «Киннером» не случится. Я бывший военный пилот, умею
управляться с самолетами.
Он подмигнул приятелю.
— Давай-ка покатаю. Заодно покажем этой мисс, что ее игрушка в надежных мужских
руках.
«Канарейка» с двумя мужчинами на борту медленно, тяжело поднялась в воздух. Она
набрала сотню футов... и рухнула.
Амелия оцепенела. Несколько секунд она смотрела на гору обломков. Пыль медленно
оседала. Но... никто не шевелился и не стонал. И эта тишина показалась ей страшнее
всего.
Амелия услышала крик и лишь мгновение спустя поняла, что кричит она сама. Она
рыдала, прислонившись спиной к амбару, кричала и не могла остановиться.
Погибли оба, и пилот, и пассажир. Погибла и «Канарейка».
— И меня ждет то же самое, — сказала себе Амелия. — Нета была права. Но Нета
выбрала жизнь, а я выбираю небо.
3 июня 1927 года, Бостон
— Мисс Эрхарт? — в телефонной трубке звучал приятный баритон. — С вами говорит
издатель Джордж Палмер Путнэм. Вы слушаете? У меня есть для вас сенсационное
предложение.
Амелия работала служащей в области социального страхования. Преподавала английский