На следующий же день с завода Питкэрна пилот пригнал новый автожир. Неугомонная
Амелия продолжила полет...
20 мая 1932 года, Харбор-Грейс, Ньюфаундленд — побережье Северной Ирландии
— Мели, — тихо сказал Джордж Путнэм, прощаясь с супругой, — я помню, что именно я
предложил тебе стать первой женщиной, которая пересечет Атлантику по воздуху. Но ты,
может быть, все-таки будешь благоразумна?
— Контракт, — одними губами произнесла Амелия. — Наш брачный контракт.
Она с удивлением отметила, что ее муж — этот сильный, уверенный в себе человек —
испугался. Да, он боялся потерять ее. Амелию это тронуло.
— Я имел в виду... Может быть, ты перестанешь наконец дурить? — вдруг взорвался
Путнэм. — Возьми с собой хотя бы кофе! Тебе придется не спать часов тридцать.
— Почему тридцать? — подняла брови Амелия.
— У Линдберга полет над Атлантикой занял тридцать три часа, — напомнил Путнэм. —
Черт побери, Мели, не засни за штурвалом!
— «Вега» — быстрый самолет, — ответила Амелия. — Я долечу до Европы гораздо
быстрее, чем за тридцать часов. Что до твоего кофе... Ты же знаешь, я не верю в
тонизирующий эффект чая и кофе. Я намерена пользоваться исключительно нюхательной
солью. Это помогает лучше всего.
Он лишь всплеснул руками. Спорить с Амелией бесполезно. Даже в пустяках она будет
яростно отстаивать свою позицию.
— Не беспокойся, — она как будто прочитала его мысли, — я все продумала. Я возьму с
собой суп в термосе и пару баночек томатного сока. Нельзя перегружать самолет. Мне
понадобится взять дополнительное горючее.
Самолет «Локхид Вега» был специально оборудован для дальнего перелета.
— Все будет хорошо, — заверила мужа Амелия.
Он смотрел на нее как в последний раз. До чего хороша Амелия в этом новом кожаном
комбинезоне, летном шлеме, с легким шелковым шарфиком на шее!.. Улыбается как ни в
чем не бывало. Неужели она ничуть не волнуется? Ему страшно, а ей хоть бы что... А он
как подумает, что она летит без всяких средств связи...
Чарльз Линдберг покорил Атлантику в 1927 году. И с тех пор никому не удавалось
повторить его успех. Более десятка пилотов предпринимали одиночные перелеты — и
исчезали навсегда.
А Амелия... она ведь, к тому же, еще и женщина... И этот самолет... «Вега» никогда не
вызывала у Путнэма доверия. Выбор Амелии был, с его точки зрения, довольно спорным.
Хоть фирма «Локхид» и предоставляла знаменитой летчице самые новые и лучшие
аппараты, сама по себе «Вега» — отнюдь не образец надежности. Машина неустойчивая.
Все пилоты как один признают, что этот самолет не прощает ошибок. А тут еще
дополнительный груз — горючее…
Вечерело. «Вега» поднялась в воздух и исчезла в небе.
Теперь оставалось ждать известий с другого берега.
Хорошо хоть, что прогноз погоды обещал благоприятные условия для полета.
...Синоптики ошиблись.
Когда наступила ночь, «Вега» вошла в зону сильного шторма. То и дело вспыхивали
молнии. Амелия вела самолет сквозь бурю.
Она чувствовала свою «Вегу», как будто слилась с ней в единое целое. Иногда ловила
себя на том, что улыбается. «Такое ощущение, будто я в барабане, заполненном водой, и
дерусь со слонами», — думала она.
Но мотор гудел, и машина летела вперед.
Внизу, в ночи, вздымались волны Атлантики.
«А вот это уже паршиво», — сказала себе летчица, когда увидела, что отказал высотомер.
Рассвет заставил ее сделать еще одно неприятное открытие: она теряла топливо.
Нарушилась герметичность топливоповодов, и горючее вытекало тонкой струйкой.
Но самолет держался. Хорошо, что в крыле для увеличения прочности установили
дополнительные усиления… И хорошо, что Амелия не знала — все эти усиления успешно
треснули, и крыло не развалилось лишь чудом.
Самолет становился все тяжелее. Началось обмерзание. Амелия вдруг поняла, что не
справляется с управлением. Самолет сорвался в штопор.
Молчаливая бездна вод приближалась стремительно. «Вега» резко потеряла несколько
тысяч футов... пронеслась над волнами... и выправилась. В последний миг Амелии
удалось вывести самолет над самыми гребнями волн.
Все. Теперь нужно дотянуть до берега.
До любого берега.
Триумфальный полет над Францией исключается. Топлива не хватит.
Поднялось солнце, и впереди засияла зелень над полосой прибоя и скалами.
«Вега» пролетела над равниной и опустилась на траву.
— Эй, мисс! — раздался хриплый голос.
Пастух глазел на женщину, прислонившуюся к самолету и неподвижно глядевшую на
небо.
— Эй, мисс, вы откуда свалились-то?
— Где я? — тихо спросила женщина.
— Северная Ирландия, — пастух насмешливо сощурил глаза. — Недалеко от
Лондондерри. Сами-то вы откуда?
— Из Америки, — ответила женщина.
— Вот это да! — искренне удивился пастух. — Ну вы, мисс, и даете!..
Амелия устало улыбалась.
В эти минуты она была абсолютно счастлива.
© А. Мартьянов. 23.12. 2012.
43. Красный барон
27 апреля 1917 года, Западный фронт (Франция)
Антон Фоккер прибыл в расположение Одиннадцатой эскадрильи.
Весна, третий год изгоняемая из этих краев громом пушек и разрывами снарядов, вновь
робко подступилась к деревьям, тронула землю зеленой порослью.
Все еще прохладный ветер студил щеки, теребил волосы.
Авиаконструктор и летчики, казалось, не отдавали себе отчет в своей молодости: все они
казались себе изрядно пожившими, хлебнувшими на своем веку людьми.
Не было рядом никого, кто указал бы им на эту ошибку...
— Господин Фоккер? — Командир эскадрильи, светловолосый человек с пристальными,
немного навыкате глазами, крепко пожал Антону руку. — Рады вас приветствовать.
— Барон фон Рихтгофен? — в свою очередь чуть наклонил голову Антон Фоккер. —
Счастлив знакомством со знаменитым асом. Наслышан о ваших подвигах.
Рихтгофен побледнел еще больше — хотя, казалось, это было невозможно. Так
выражалось у него волнение — и это создало ему репутацию человека с ледяной кровью.
Даже экстаз, который он испытывал, глядя на очередной сбитый им вражеский самолет,
был каким-то холодным, словно огонь, вскипающий в его жилах, тут же застывал.
Репутация Фоккера была куда менее известной. И все-таки летчики хорошо знали этого
молодого авиаконструктора из Голландии: он был, пожалуй, единственным из всех, кто
ездил на фронт, разговаривал с истребителями, которые летали на его самолетах,
выспрашивал их мнение о машинах, внимательно выслушивал пожелания.
И, что еще более удивительно, — шел им навстречу.
— Говорят, у вас можно попросить чудо-самолет и через пару месяцев получить его? —
заговорил Манфред фон Рихтгофен.
Антон обаятельно улыбнулся:
— Я не такой уж Санта-Клаус, но попробовать стоит. Расскажите, как воюете, барон. Это
правда, что вы перекрасили свой самолет в красный цвет?
Рихтгофен засмеялся:
— Мне хотелось, чтобы неприятель узнавал мою птичку еще издалека. Ее называют «Пти
руж» — красная малютка...
Они прошлись по аэродрому.
— Знаете, господин Фоккер, недавно произошел один случай, — заговорил барон. —
Возможно, до вас дойдут кое-какие слухи. Мы тут соперничаем, и, честно сказать,
уступаем «соседям» по численности сбитых самолетов. А тут еще меня... гм... можно так
представить дело, что меня сбили. — Он вскинул голову. — Хотя лично я считаю, что