производства, сборки и регулировки «Ньюпоров».
— Пересаживаясь на «Ньюпор», вы должны забыть свои прежние навыки, — наставлял
Кованько. — По сути, вам придется учиться летать заново.
Поручик Нестеров долго учился на «аппарате для земли» — рулежном. Правда,
приходилось нелегко.
В отличие от остальных самолетов, у которых педали связаны с рулем поворота, на
«Ньюпоре» с помощью педалей осуществлялось управление по крену, достигаемое
перекашиванием крыльев.
Отклонение руля поворота и руля высоты происходило при помощи ручки управления.
— Вы опять за старое, господин поручик! — сердился Кованько. — «Ньюпор» —
совершенно другая машина, а навык должен быть автоматический.
Наконец поручикам Ушакову и Нестерову дозволено было поднять в воздух настоящие
самолеты.
Момент ответственный: присутствовали полковник Ульянин и множество офицеров.
Поручик Ушаков заметно волновался, был бледен и странно пытался шутить.
Нестеров стоял на аэродроме и смотрел, как Ушаков поднимает самолет.
Ушаков сделал опасный взлет: самолет вдруг опустил нос к земле, потом качнулся и едва
выровнялся.
— Что он тут?.. — начал было полковник Ульянин и оборвал себя, раздув ноздри. —
Нервные все, как гимназистки, — проворчал он.
«Он сам испугался», — понял Нестеров.
— Ну все, пора. Поручик Нестеров!
Второй летчик держался более уверенно.
— Что скажете об этом самолете, поручик? — Ульянин задал Нестерову совершенно
неожиданный вопрос.
Тот ответил:
— Думаю, хороший.
— Лучше или хуже «Фармана»?
— С точки зрения конструкции, обслуживания — хороший. Сравнить не могу. Летные
качества претензий не вызывают.
— Вот и хорошо. Скоро в армию поступят и русские «Ньюпоры». Вы еще не слышали
новость, господа? — Ульянин повысил голос. — Стало известно, что эти самолеты будут
выпускаться на русских авиазаводах — Русско-Балтийском в Риге, на производстве
Щетинина в Петербурге, на заводе «Дукс» в Москве. Так что освоение «Ньюпора IV» —
первейшее дело.
«Ньюпор IV» быстро прозвали «самолет с ложкой» — из-за характерной
противокапотажной лыжи, весьма напоминающий означенный столовый прибор.
«Главное — чтобы с этой ложкой нам не уйти не солоно хлебавши», — говорили
авиаторы...
3 июля 1913 года, Дарницкий полигон, 15 км от Киева
Одиннадцатый авиаотряд (приписанный к Седьмой воздухоплавательной роте) под
командованием поручика Нестерова осваивал корректировку артиллерийской стрельбы.
— Наша задача, господа, — говорил Нестеров, когда палатки были поставлены, ангары
подготовлены и самолеты собраны, — заключается не только в летных тренировках. Это,
так сказать, половина дела. Осваивать новую технику необходимо. Но не менее
необходимо отрабатывать взаимодействие авиации с наземными войсками. Завтра
попробуем лучший метод корректировки артиллерийской стрельбы.
В отряде имелось три «Ньюпора с ложкой» и один «Фарман IV».
Корректировка стрельбы представляла собой непростую задачу: радиостанций никаких не
имелось.
— Связь летчиков с артиллеристами будет осуществляться с помощью письменных
донесений, — объяснил утром Нестеров задачу. — После выполнения залпа и наблюдения
разрывов авианаблюдатель должен сбросить с самолета карточку в расположение батареи.
По результатам полученных рекомендаций командир артиллеристов делает
соответствующие поправки при стрельбе.
Начались полеты и постоянные маневры.
Нестеров быстро понял: пилотов с «Фармана» не следует сажать на «Ньюпоры» — и
обратное. Летчики путаются, а ведь движения должны быть отработаны до автоматизма.
Иногда он задумывался: не было ли ошибкой избрать для снабжения русской армии
именно «Ньюпор с ложкой» — при такой-то причудливой системе управления?
Но, с другой стороны, какой еще самолет следовало предпочесть? Машина действительно
хорошая. Что до системы управления... Она, в общем, для каждого самолета придумана
какая-то своя. Не существует общепринятой схемы.
Пока что требуется одно: не путаться в полете.
По тому, как проходили учения, можно было сделать вывод: «Ньюпор с ложкой»
оправдывает ожидания.
9 сентября 1913 года, Сырецкий военный аэродром, недалеко от Киева
Наступал вечер — ласковый и теплый, предвещающий такую же теплую ночь.
Здесь не бывает таких холодных ночей, как в Петербурге, где даже летом, кажется, не дает
о себе забыть мерзлота, таящаяся под покровом травы. Земля дышит жаром, влагой.
Поручик Нестеров собирался совершить какой-то неслыханный полет на своем «Ньюпоре
с ложкой». Какой именно — никто в точности сказать не мог, но пришел посмотреть «весь
аэродром».
Прибыл спортивный комиссар Императорского Всероссийского аэроклуба при Киевском
обществе воздухоплавания военный летчик поручик Есипов.
— Что он затевает? — спрашивал Есипов у командира авиационной роты подполковника
Верескова, но тот знал не более остальных.
Поручик Нестеров получил на днях аппарат сборки завода «Дукс». Этот «Ньюпор с
ложкой» показал себя хорошо. Нестеров налетал на нем часов десять — и решился
осуществить «мечту», на которую доселе намекал лишь туманно.
Нестеров привязался к сиденью ремнем и поднял «Ньюпор» на высоту в тысячу метров.
Он посмотрел на анероид. Да, тысяча метров.
Этот небольшой прибор был сделан в виде часов. Нестеров сунул его в карман куртки и
вдруг подумал: «Когда полечу вверх ногами, он может выпасть из кармана...»
Мысль о том, что он рискует казенным имуществом на сумму в тринадцать рублей
пятьдесят копеек, насмешила его — и одновременно с тем странно успокоила.
В последние несколько секунд он замешкался: жутко было решиться.
Затем он закрыл бензин и начал планировать вниз почти вертикально. С этой секунды все
стало легко и понятно — «просто».
Нужно было следить за высотой — чтобы на случай неудачи иметь запас высоты.
На высоте приблизительно в шестьсот метров летчик начал выравнивать аэроплан и
открыл бензин.
Мотор заработал, точно обрадованный тем, что его вернули к жизни.
Самолет полез в небо и начал ложиться на спину.
Нестеров постоянно держал руку на бензиновом кране, чтобы точнее регулировать работу
мотора. Удерживаться было трудно — хотелось почему-то опереться рукой о кожух, как
при спуске.
«Слишком долго не видать земли», — мелькнуло у него.
Чуть больше потянув за ручку, он тотчас увидел землю.
Петля замкнулась.
Он снова закрыл бензин, выровнял аппарат и начал планировать к ангарам.
Полет длился секунд десять.
Летчика встретили громом оваций.
— Ну, голубчик!.. — восклицал подполковник Вересков.
— Как ощущения? — допытывался Есипов.
— Как при горизонтальном полете с креном градусов восемьдесят, — просто ответил
Нестеров.
Он проверил, не выпало ли из кармана казенное имущество на сумму в тринадцать рублей
пятьдесят копеек. Анероид был на месте.
— Как вы могли решиться?!. — начал было Вересков.
— В воздухе везде есть опора, — рассеянно ответил Нестеров.
— Запрещаю! — решительно сказал Вересков. — Категорически запрещаю, господа,
кому-либо повторять опыт поручика Нестерова! Это опасно для жизни.
...Запрет был отменен только через год.