Сергей Реутов
Легенды бандитской Одессы
Предисловие
«Ты баран, Сема, — значилось в записке, — убей его иронией, убивает исключительно смешное…»
Мы не зря взяли в качестве эпиграфа эти слова Исаака Бабеля, великого одессита. Уж он-то преотлично знал и того, кого назвал Беней Криком, и многих из тех, кто жил рядом с ним на Молдаванке и Пересыпи, Ланжероне и Второй станции Большого Фонтана. И конечно, прекрасно знал, как иногда выручает единственное богатство некоторых одесситов — чувство юмора. Никто лучше него не смог бы раскрыть все тайны Одессы, рассказать все истории, о которых мы сейчас знаем куда меньше именно потому, что истории эти все-таки были тайными.
К сожалению, мы не маги. И вернуть к жизни великого одессита не в наших силах. А потому многих тайн придется доискиваться в книгах и подшивках старых газет, в воспоминаниях еще живущих истинных одесситов и тех их внуков, которые сменили восточное полушарие на западное, а иногда и северное на южное. Конечно, не обойтись нам и без материалов из Интернета.
«Ну еще бы, — скажет придирчивый читатель, — сейчас столько написано об этом городе, столько снято фильмов, что смастерить пристойную компиляцию не составит ни малейшего труда». И во многом будет прав. В любом случае, кто бы ни писал об Одессе, он не сможет раскрыть все ее тайны, а любой рассказ об этом необыкновенном городе станет всего лишь еще одним крошечным камешком в огромной мозаике, которую называют Южной Пальмирой.
Мы начнем, как водится, с азов — с момента появления города на карте. История возникновения Одессы удивительна уже хотя бы потому, что города могло бы и не быть, если бы мудрые и изворотливые одесситы не начали с «мелочи» — подкупа высшего лица государства. Эту легенду мы тоже расскажем, и уважаемому читателю придется согласиться с тем, что это не могло не найти своего отражения в характере города и его обитателей.
Вся история изнанки Одессы неисчерпаема, собственно, как и история «темной стороны» любого города. Мы расскажем о самых громких именах, не обойдем ни великих революционеров, ни великих аферистов. Но остановим рассказ в 30-х годах ХХ века. Многое из того, что случилось позже, — это уже не судьбы гениальных аферистов-одиночек или предводителей банд. Здесь начинают фигурировать совсем иные действующие лица, роль которых нам оценить трудновато, ведь все это еще здесь, рядом с нами. Вернее, действующие лица остались теми же — предводители банд и одиночки, но теперь у них за спиной замаячила третья сила — политика, а о ней и ее давлении говорить пока рано.
Скажем сразу — далеко не все, о чем мы расскажем, можно найти на просторах всеведущей сети. Даже если мы сейчас не упомянем о том, с каким усердием наши герои громили архивы жандармских управлений, охранки и ЧК, просто примем к сведению, что со времени многих событий прошло больше ста лет. А время — эта коварная и неподвластная никому стихия — все расставляет по тем местам, по каким желает только оно одно.
И потому перед нами все-таки ЛЕГЕНДЫ. Легенды города и людей, когда-то его населявших…
Примем это и не будем добиваться математической точности и документальной достоверности. Согласитесь, что может быть лучше, чем вкусная одесская байка?
Глава 1. История Южной Пальмиры
Владимир Семенович был таки прав: от Одессы до Парижа и в самом деле совсем недалеко. Да и Париж связан с Одессой многими узами и именами. Вернее, связана вся прекрасная Франция, причем с самых первых дней существования «жемчужины у моря».
Конечно, люди селились на берегах теплого Черного моря задолго до возникновения и Франции, и Российской империи. Видела эта земля и киммерийцев, и скифов, нашли здесь приют и славянские племена. Вместе с возмужанием Греции появились на берегах Черного моря, а тогда Эвксинского Понта, и греки. Первые следы их пребывания относят примерно к VII веку до нашей эры. Ко времени расцвета Киевской Руси на северном побережье Черного моря оседло жили тиверцы и уличи — племена восточных славян. Через пару сотен лет на берега Северного Причерноморья пришли татары. Но земли эти были уже заняты предприимчивыми и оборотистыми генуэзцами — приблизительно на месте нынешнего города раскинулась стоянка торговых судов. Старинные морские карты, портуланы, на которые наносилась подробная береговая линия, утверждают, что стоянку эту генуэзцы называли Джинестра, что по-итальянски означает «дрок» — кустарник, живым ковром укрывающий причерноморские степи с ранней весны до поздней осени.